ХРИСТИАНСКИЙ БРАК

Особенность христианского брака состоит в том, что христианин сознаёт себя не столько жителем земли, сколько гражданином неба. На земле он гость, а если точнее - изгнанник. Возникает закономерный вопрос: как же он должен устраивать свою земную жизнь?

Иисус Христос на этот вопрос, который не может не волновать каждую семью, дал такой ответ: "...не заботьтесь и не говорите: "что нам есть'!" или: "что пить?" или: "во что одеться!", потому что всего этого ищут язычники и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам" (Мф. 6, 31-33).
     Здесь, конечно, говорится не о том, что необходимо отбросить все хозяйственно-экономические заботы, а только о чрезмерности этих забот, которые могут заглушить, как сорняки, духовные семена. Русский мыслитель И.Ильин в "Основах христианской культуры" подчёркивал, что "Евангелие несёт миру не проклятие, а обетование, а человеку - не умирание, а спасение и радость. Оно учит не бегству от мира, а христианизации его".
     Благая Весть не стала призывом к тому, чтобы мы оставили хлопоты о земном, а стала для нас лестницей, по которой можно подняться на небо. И брачный союз, благословлённый ещё в раю, тоже является лестницей, по которой супругам предстоит подниматься в Царство Небесное.
     Поэтому венчающиеся, входя в храм, чтобы получить освящение супружества Божией благодатью, с первого шага ступают на эту невидимую лестницу, ведущую в Царство Небесное. Будучи одним из семи церковных Таинств, Таинство венчания, начиная с литургического возгласа "Благословенно Царство...", провозглашает сопричастность брачующихся Царству Божиему. И уже в самом конце, когда священник снимает с жениха и невесты венцы и произносит: "Восприми венцы их в Царствии Твоем", сие означает, что эти венцы являются венцами Царствия Божия.
     Так в чине венчания Церковь изображает то, к чему должна быть направлена семейная ладья (ещё один сакральный символ брака, который, будучи уподобленный Ноеву ковчегу, не должен утонуть в волнах житейского моря, если кормчий - глава семьи и его люди - члены семьи будут соблюдать всё, что предписано Богом).
     Венцы, употребляемые в качестве религиозных символов во время чина венчания, являются также выражением того, что муж и жена становятся друг для друга царём и царицей. Это говорит о том, что Церковь утверждает равное достоинство мужчины и женщины, поскольку они оба сотворены по образу и подобию Царя Небесного.
     Но эти же венцы являются и мученическими венцами, поскольку путь в Царство Божие сопряжён с распятием, страданием и мучением за Христа. Мужчине и женщине, пытающимся воздвигнуть во имя Христа дом своего супружества, необходимо совершить настоящий мученический подвиг, постоянно распиная свой эгоизм, жадность, самодостаточность и всё то, что может помешать прочности брачного союза. Как бы ни было трудно и нестерпимо, супруги должны помнить, что брак Христов нерасторжим, о чём говорит и Божественное Слово: ".. .что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф. 19, 6).
     Богоподобная сущность брака, где двое становятся одним (поэтому он называется таинством), помогает понять и его жертвенную природу. Так же, как Иисус Христос, пожертвовавший Собой ради того, чтобы вывести души человеческие из ада, пошёл "путём зерна" и, будучи погребён, воскрес, так и супруги, исполнившие своё предназначение на земле и оставившие потомство, непременно должны умереть, чтобы воскреснуть в день второго пришествия нашего Спасителя. И это самое главное в христианском браке - сделать всё для того, чтобы вместе воскреснуть в Царстве Небесном.
     Во время чина венчания новобрачным даётся общая чаша с вином, которая символизирует общую их судьбу с общими радостями, скорбями, утешениями и единой радостью о Господе.
     В древности, когда венчание не было обособлено от литургии, была общая евхаристическая чаша, запечатлевавшая исполнение брака во Христе, Который становился духовным центром совместной жизни супругов.
     Во время чина венчания читаются очень важные тексты из Евангелия, раскрывающие глубокий смысл христианского брака. Чтобы подчеркнуть то живительное и драгоценное, что есть в брачном союзе, Церковь неизменно напоминает о первом чуде, совершённом Иисусом Христом во время брака в Кане Галилейской, маленьком городке, который находился в 2-3 часах ходьбы от Назарета. Семья, куда позвали Христа вместе с Его Матерью и братьями (сыновьями от первого брака Иосифа-обручника), вероятно, была небогатой. Во время свадьбы обнаружился недостаток вина. И вот, после того как Богородица обратилась к своему Божественному Сыну, Он повелел наполнить водою каменные водоносы, употребляемые древними иудеями для очищения, и после того как слуги наполнили каменные сосуды водою, Господь тут же превратил эту воду в вино.
     Из множества толкований этого чуда приведём толкование блаженного Феофилакта, епископа Болгарского, который говорит, что точно так же, как совершилось чудо в Кане Галилейской, Таинство брака таинственно и прикровенно освящает и преображает брак мужчины и женщины, превращая простое вещество земного супружества в вино новой одухотворённой брачной жизни.
     В отрывке из пятой главы послания к Ефесянам апостола Павла, читаемом также во время венчания, говорится о том, что "муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви". Уподобляя брачный союз союзу Христа и Церкви, апостол в других посланиях назвал более определённо брачный союз "малой церковью" (Рим. 16, 4; Кол. 4, 15). Это означает, что муж и жена непременно должны быть верующими и благочестивыми людьми и свою верность Богу должны подтверждать верностью друг другу. При этом супруги обязаны не только взаимно любить, но и бесконечно верить друг другу, помня, что одного без другого в Христовой Церкви не может быть, поскольку любовь, оторванная от веры, - это искажение Божественной истины.
     В малой Христовой Церкви между супругами порой могут возникать различные конфликты, которые легко преодолимы, если муж и жена хранят в себе живую веру - ту самую, о которой говорит Христос разным людям: "Вера твоя спасла тебя". Вера - это дар Божий, изливаемый непрерывно на обоих супругов, потому что только на вере держится Церковь Христова, как это закреплено в Символе веры, в котором есть такие слова: "Верую... во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь". Символ веры, который ежедневно звучит под сводами храма, является таковым и по отношению к "малой церкви" как вполне канонической, т.е. "Святой, Соборной и Апостольской". Поэтому супруги, входящие в эту "малую церковь", должны воспринимать самих себя и своих детей как служителей в Господнем храме, который посвящён тем святым, имена которых носят члены семьи. И не внешнее подобие их жилища - иконы, лампады и т.д. -должны свидетельствовать об этом, а духовный настрой и желание всех членов семьи исполнять во всём волю Божию. Истинная любовь подскажет, как необходимо строить и свои отношения с оступившимися, как прощать и принимать обратно в лоно семьи заблудившихся и как нести немощи своих ближних. Самое главное - не требовать, чтобы все были идеальными и святыми, помня, что истинная Христова Церковь - это Церковь кающихся грешников, которые желают исправиться. Господу нужны не образцы "высокой пробы" нашей святости, а плоды покаяния. И поэтому Церковь Христова непременно должна быть плодоносящей.
     Именно к такой Церкви относятся слова, которые сказал Бог Адаму и Еве: "Плодитесь и размножайтесь" (Быт. 1, 28). Они сказаны не плоти, а духу, т.е. Церкви, которой были с первой минуты своей совместной жизни Адам и Ева. Вспомним слова Спасителя: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мф. 18, 20). Эти слова, которые Христос говорит своим ученикам, применимы и к нашим ветхозаветным прародителям. Поэтому с брака в раю началась история и семьи, и Церкви, ведь Церковь - это не стены, а народ Божий. Таким народом Бо-жиим и были Адам и Ева, которые должны были не только плодиться и размножаться на физическом уровне, но и плодоносить духовно.
      "По библейскому воззрению, разделяемому в основе всем человечеством, - говорит богослов С.Троицкий в своей работе "Христианская философия брака", - брак - это остаток рая на земле, это тот оазис, который не был уничтожен великими мировыми катастрофами, не был осквернён грехом первых людей, не был затоплен волнами всемирного потопа, как свидетельствуют канонические и богослужебные книги Православной Церкви".
     Удивительно глубокое и поэтическое объяснение природы сверхъестественной радости брака дал святитель Филарет Дроздов в "Толковании на Книгу Бытия": "Жена созидается из ребра человека для того, чтобы человек, сотворённый по образу Божию, был единственным началом существ своего рода, подобно как Бог есть единственное начало всех родов существ; дабы жена всегда была близка к сердцу мужа; дабы она естественно расположена была к послушанию и покорности ему, будучи его как бы частью; дабы облегчить взаимное сообщение мыслей, чувствований, совершенств и соделать род человеческий единым телом".
     В Священном Писании есть особая книга, именуемая "святая святых" Библии. Это Песнь Песней - глубокое, мудрое и поэтическое славословие женской красоте. Написанная в форме диалога, она является не только любовной поэмой, но и таинственным изображением Церкви Христовой. И именно благодаря метафизическому сходству семьи и Церкви непорочная, чистая невеста Соломона Суламифь, в которой сочетаются и духовная,и физическая красота, является образом невесты Христовой. Отношения Бога и ветхозаветной Церкви в книгах Исайи, Иеремии, Иезекииля, Осии и других нередко изображаются в брачной символике. И в Новом Завете Христос постоянно говорит о Себе как о женихе, женихом называет Его и Иоанн Креститель. И сама Церковь постоянно является по отношению к Нему в образе Его жены или невесты.
     Один из лучших русских поэтов запечатлел такую картину: "Удручённый ношей крестной, /Всю тебя, земля родная, / В рабском виде Царь Небесный / Исходил, благословляя" (Ф.Тютчев). Здесь, как бы представлена пространственно-временная панорама духовного обновления Древней Руси, которая приняла Христа. И это позволяет нам понять, что с момента крещения народу открылась "обратная перспектива" земного бытия, направленного не на сытое существование, а на достижение Царствия Небесного через подражание юродству Царя Небесного, пришедшего на эту землю в образе раба.
     Таким даром юродства была наделена святая праведная Иулиания Лазаревская, или Муромская, потратившая всё своё состояние на нищих. Будучи замужем за богатым человеком, имея прислугу, она старалась делать по дому всё сама. На вопросы любопытных отвечала: "Кто я, чтобы Божие создание служило мне?". В книге "Святые Древней Руси", написанной русским мыслителем Г.Федотовым, отмечается, что "подвиг праведной Юлиании в его смиренной красоте даёт понятие о том, как глубоко Евангелие могло войти в совесть и преобразить жизнь древнерусского человека".
     Ко многим святым обращаются верующие люди с просьбой оказать помощь в трудных семейных обстоятельствах. Причём во время завершения венчания молодые муж и жена, принимая поздравления присутствующих на брачной церемонии, целуют иконы святых Космы и Дамиана, покровителей молодожёнов, а также иконы мучеников Гурия, Самона и Авива, являющихся покровителями брака.
     У брака много небесных покровителей. Более того, Сама Пресвятая Троица - Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой - защищает чистоту брака и наказывает даже тех людей, которые, имея огромные заслуги перед Создателем, нарушили целомудрие брачных отношений. Так, об израильском царе Давиде святитель Филарет Московский говорит: "Давид имел сильную веру в истинного Бога, ревностно действовал для распространения её в народе; но при таких, можно сказать, заслугах пред Богом, когда позволил себе нарушение закона супружества, даже и после покаяния подвержен был тяжким бедствиям не только семейственным, но и государственным".
     Брак - это самая великая святыня, данная Богом человеку. Вспомним изречение Спасителя: "Не давайте святыни псам". Именно потому, что брак - святыня, святой Иоанн Златоуст называет его "таинственным изображением Церкви". В планах Божиих о судьбах мира брак занимал важное место. Заметим, что в Библии именно о женщине сказано, что "семя жены должно поразить в голову змия" (Быт. 3, 15). Это Божественное предопределение о том, что спасение рода человеческого зависит не от мужа, но от жены. Так и произошло, когда Дева Мария, услышав благовестив архангела Гавриила, ответила: "...се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему" (Лк. 1, 38). И именно это обетование о семени жены, данное Адаму и Еве, послужило тому, что они покинули пределы рая не подавленными, как это можно видеть в живописных и графических изображениях, но окрылёнными надеждой: они поверили, что изгнаны из рая не навсегда, а могут вернуться обратно через рождение потомства. Поэтому вполне закономерно, что Евангелие начинается именно с родословия Господа Иисуса Христа (Мф. 1, 1-17; Лк. 3, 23-38), Который с момента Своего воплощения вошёл в самое тесное родство с каждым человеком.
     Израильский народ веками жил обетованием, что именно из их среды явится Мессия. Исходя из этого, чадородие воспринималось как благословение Божие на супружеский союз. Каждый израильтянин стремился поэтому иметь многочисленное потомство, утешая себя надеждой, что если он сам не доживёт до исполнения этого обетования, то доживут его дети. Бесплодие считалось, разумеется, позором.
     С Рождением Иисуса Христа изменилась и цель брака. Апостол Павел утверждает, что "хорошо человеку не касаться женщины" и "выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше" (1 Кор. 7, 1; 38). Такие утверждения были бы невозможны, если бы апостол не знал, что Мессия уже пришёл в Лице Иисуса Христа. Поэтому апостол Павел смело говорит о том, что брак помогает человеку сохранить целомудрие: "Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим" (1 Кор. 7, 5).
     С наступлением христианства брак оставался столь же священным, как и раньше. Исчезло только то, что деторождение перестало быть его главным признаком. Конечно, в окружении детей и внуков человек чувствует себя так, словно и он молодеет. Но истинный христианин понимает, что всё в этом мире - от Бога. Поэтому он не ропщет, что Бог не дал ему детей. И не жалеет, что имя его может исчезнуть с лица земли. Он понимает, что необходимо приложить все усилия к тому, чтобы его имя было написано на небесах.
     Бездетные супруги могут усыновить ребёнка, потерявшего своих родителей. Многие так и поступают. И многим из них постепенно открывается, почему Господь дал им именно этого, "чужого" ребёнка, а не своего.
     И всё же в браке самое главное - единство мужа и жены. Без их единства, взаимопонимания и любви брак - ничто. Никакие добрые дела на стороне не покроют отсутствие даже одной из этих добродетелей, из которых главной является любовь. Апостол Павел по этому поводу говорит: "И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, - нет мне в том никакой пользы" (1 Кор. 13, 3).
     Примером того, как два человека прожили вместе "тридцать лет и три года" и нисколько не стали существами, "одушевлёнными одною душою", является "Сказка о рыбаке и рыбке" А.Пушкина. Самое, может быть, примечательное в ней то, что старуха ничуть не поразилась великому чуду - золотой рыбке, разговаривающей человеческим языком, а сразу набросилась на своего мужа с упрёками за то, что он не потребовал у рыбки выкупа. Как сказал другой поэт, "Век шествует путём своим железным, / В сердцах корысть и общая мечта" (Е.Баратынский). Вот эта корысть и не позволяет людям увидеть много чудес, самым удивительным из которых является Евангелие - слово Божие, говорящее с нами на одном языке. И это слово свидетельствует о другом выкупе, сделанном за всех людей Самим Господом ради того, чтобы мы в своих сердцах имели не "корысть и общую мечту", а чувство благодарности Богу за то, что Он подарил нам весь сотворённый мир и наделил всеми чувствами и разумом для восприятия его божественной красоты. Кажется, старик из сказки только потому и отпустил золотую рыбку, что они разговаривали на одном языке, где самым главным было слово "Бог". Именно это определило их чудесный диалог, который не мог не насытить верующую душу смиренного старца. И только старуху насытить не могло ничто. За годы нищего существования она не приобрела ни смирения, ни кротости, а стала при первой же возможности строить "вертикаль власти", не думая, что всё находится в руках Бога и что в любой момент Он может всё разрушить. Так и случилось. Вавилонская "вертикаль" жадной старухи рухнула, и она оказалась у того же разбитого корыта перед ветхой землянкой.
     Во времена Святой Руси было много браков, которые являют нам достойный пример истинно христианского супружества. В настоящее время молодые вступают, как правило, в брак "по любви", но большинство браков распадается, а в старину родители женили своих детей очень рано, не принимая во внимание их "сердечные дела", тем более что "брачный возраст" жениха и невесты наступал в 12-13 лет. При таком раннем браке молодые, естественно, не могли ни знать друг друга, ни тем более полюбить. Слово "невеста" как раз и означает, что она остаётся до окончания брачной церемонии неизвестной. Впрочем, даже когда женились в более зрелом возрасте, жениху всё равно не полагалось видеть и ведать до свадьбы свою будущую половину. О предстоящей женитьбе сговаривались родители. При этом мог подниматься вопрос о взаимной любви двух родов и, конечно, о тех выгодах, которые могли последовать для породнившихся сторон после того, как эти стороны "ударят по рукам". Так вот, эти "странные", с точки зрения современного человека, браки почему-то не распадались, хотя и бывало всякое. Терпели, страдали, мучились, но брак сохраняли.
     В третьей главе "Евгения Онегина" на вопрос Татьяны, заданный старой няне, была ли она влюблена, старушка отвечает: "И, полно, Таня! В эти лета / Мы не слыхали про любовь; / А то бы согнала со света / Меня покойница свекровь". И далее, после следующего вопроса: "Да как же ты венчалась, няня?" - старушка продолжает: "Так, видно, Бог велел. Мой Ваня Моложе был меня, мой свет, / А было мне тринадцать лет. / Недели две ходила сваха / К моей родне, и наконец / Благословил меня отец. / Я горько плакала со страха, / Мне с плачем косу расплели / Да с пеньем в церковь повели".
     Из того, что "милая Татьяна" тоже вскоре пошла под венец без любви, поэт не делает трагедии. В конце романа его героиня говорит Онегину просто и без надрыва: "Я вас люблю (к чему лукавить?), / Но я другому отдана; / Я буду век ему верна".
     В этих словах - целое мировоззрение, совпадающее с той "философией жизни", которая выразилась в одной фразе женщины из народа: "Так, видно, Бог велел". И, кто знает, не повторяла ли пушкинская Татьяна эти же слова, отдавая руку и сердце старому генералу!
     В своей знаменитой "Пушкинской речи", произнесённой в 1880 г. в Благородном собрании во время торжеств по случаю открытия в Москве памятника Пушкину, Ф.М.Достоевский очень подробно говорил именно о Татьяне - и не только как о главной героине пушкинского произведения, но и как об "апофеозе русской женщины", который "почти уже и не повторялся в нашей художественной литературе".
      "И вот она, - замечает Достоевский, - твёрдо говорит Онегину: "Но я другому отдана / И буду век ему верна". Высказала она это именно как русская женщина, в этом её апофеоз. Она высказывает правду поэмы. О, я ни слова не скажу про её религиозные убеждения, про взгляд на таинство брака - нет, этого я не коснусь.
      Кому же, чему же верна? Каким это обязанностям? Этому-то старику генералу, которого она не может же любить, потому что любит Онегина, и за которого вышла потому только, что её "с слезами заклинаний молила мать", а в обиженной, израненной душе её было тогда лишь отчаяние и никакой надежды, никакого просвета? Да, верна этому генералу, её мужу, честному человеку, её любящему, её уважающему и ею гордящемуся. Пусть её "молила мать", но ведь она, а не кто другая, дала согласие, она ведь, она сама поклялась ему быть честною женой его. Пусть она вышла за него с отчаяния, но теперь он её муж, и измена её покроет его позором, стыдом и убьёт его. А разве может человек основать своё счастье на несчастье другого? Счастье не в одних только наслаждениях любви, айв высшей гармонии духа. Чем успокоить дух, если назади стоит нечестный, безжалостный, бесчеловечный поступок? Ей бежать из-за того только, что тут моё счастье? Но какое же может быть счастье, если оно основано на чужом несчастии? Позвольте, представьте, что вы сами возводите здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой. И вот представьте себе тоже, что для этого необходимо и неминуемо надо замучить всего только лишь одно человеческое существо, мало того - пусть даже не столь достойное, смешное даже на иной взгляд существо, не Шекспира какого-нибудь, а просто честного старика, мужа молодой жены, в любовь которой он верит слепо, хотя сердца её не знает вовсе, уважает её, гордится ею, счастлив ею и покоен. И вот только его надо опозорить, обесчестить и замучить и на слезах этого обесчещенного старика возвести ваше здание! Согласитесь ли вы быть архитектором такого здания на этом условии? Вот вопрос".
     Известно, что прототипом пушкинской героини была Мария Раевская, в 18 лет вышедшая замуж за 37-летнего генерала Волконского, героя Отечественной войны 1812г., осуждённого вскоре за участие в восстании декабристов. При этом поразительно то, что её брак с Волконским, за которым она последовала в Сибирь, был заключён не по взаимной любви. Выходя замуж, молодая женщина так же плакала, но не посмела пойти против родителей, устроивших этот "неравный брак". Но вот теперь, казалось бы, она должна была расторгнуть связь с "государственным преступником", как того требовали от неё те же родные и многие "доброжелатели". Однако Мария Николаевна осталась, как и пушкинская Татьяна, верна своему супружескому долгу. Она пошла за мужем на каторгу. Она не стала святой, но её родной отец, тоже герой войны 1812г., говоривший перед отъездом дочери в Сибирь: "Я прокляну тебя, если ты не вернёшься через год!", уже перед своей кончиной, указывая на портрет так и не вернувшейся дочери, произнёс: "Вот самая удивительная женщина, которую я знал!". Таких удивительных женщин, которые поехали за своими мужьями в холодную Сибирь, было одиннадцать.

Пётр БАРАНОВСКИЙ