"ЗОЛОТОЙ ВЕК РУССКОГО ТЕАТРА" В МУЗЕЕ АЛЕКСЕЯ БАХРУШИНА

Пётр ДОРОШЕНКО

Святая Русь долго не решалась на опасную "живописную дорожку" театрального искусства, потому что числила себя не по разряду "быстротекущей жизни", а по разряду вечности.

Не случайно для первого театрального представления, состоявшегося в 1672 году в подмосковном селе Преображенском при дворе царя Алексея Михайловича, был взят библейский сюжет - история Эсфири. После окончания спектакля, который длился 10 часов, царь сразу пошёл в мыленку - смывать "грех", а затем долго-долго молился в крестовой палате. И когда в стенах Славяно-греко-латинской академии возник школьный театр, в его репертуаре шли пьесы на религиозные темы, написанные духовными лицами - Симеоном Полоцким, Димитрием Ростовским, Феофаном Прокоповичем. Так мир знаний, мир игры и мир духовный объединил мир театрального искусства.
     Во время царствования Петра I в 1702 году на Красной площади в Москве появился публичный театр - "комедиальная храмина". В этом названии прилагательное, хотя и стоит на первом месте, но главное всё-таки второе слово - существительное, свидетельствующее о глубинной связи нового публичного развлечения с миром сакрального. Однако эта "храмина" на Красной площади просуществовала недолго. С перенесением столицы в Петербург театральная жизнь в Москве приостановилась.
     В то время, как славу европейского театра уже составили Шекспир, Мольер, Кальдерон и Расин, Россия только начинала делать свои первые самостоятельные шаги на театральном поприще. Появились энтузиасты, которые называли себя "охочими комедиантами". В числе таковых был Фёдор Волков со своими единомышленниками из Ярославля. Им и суждено было стать первыми русскими профессиональными актёрами после подписания императрицей Елизаветой 30 августа 1756 года указа об учреждении "русского для представления трагедий и комедий" публичного театра. "Дщерь Петрова", вероятно, не могла не понимать, что многие истины человеческого существования открываются только во время игры.
     В 1780 году в Москве на базе университетского театра возникает Петровский театр. С появлением этого здания началось формирование театрального центра Москвы. Так со временем здесь удачно впишется в городской ландшафт Малый театр, а на месте Петровского появится Большой театр.
     В XVIII веке завершилось создание профессионального русского театра с отечественным репертуаром, высокой школой актёрского мастерства, формированием драматургических жанров и строительством театральных зданий в Москве и Петербурге.
     Войдя в первый зал экспозиции, которая посвящена истории русского музыкального и драматического театра первой половины XIX века, а также итальянской опере на русской сцене, посетитель прежде всего увидит созданные в стилистике условной сценографии "портал", "колосники" и "кулисы". Это вспомогательные материалы. Вместе с подлинными музейными предметами - картинами, афишами, портретами, письмами, партитурами, эскизами декораций - они позволяют "войти в историю", чтобы встретиться с деятелями русского театра.
     Самый первый экспонат, встречающий посетителя, - фарфоровая статуэтка Марии Тальони в образе Сильфиды. В статуэтке - своеобразное продолжение театрального дивертисмента великой балерины, который был прерван почти на два столетия. Глядя на эту удивительную Сильфиду, на эту богиню танца, можно представить, что сие вовсе не статуэтка, а сама Тальони, первая ставшая на пуанты и так неожиданно потрясшая своих современников танцем, "оживлённым душою". И было в этом танце что-то очень близкое и родственное поэзии Пушкина. Уже смолкли аплодисменты, исчезла толпа поклонников её великого дарования, ушла эпоха, но, представ теперь перед нами восхитительным "фарфоровым танцем", в котором присутствуют красота и стыдливость, чистота и самозабвенность, она притягивает нас к себе и дарит снова ту радость, которую способно дарить только подлинно высокое искусство.
     Можно представить, какие стихи посвятил бы ей Пушкин, узревший и в более скромной русской Терпсихоре "душой исполненный полёт", если б великая итальянская балерина появилась в северной столице не осенью 1837 года, а раньше. Они разминулись. Но лишь на мгновение, и только здесь, в этой реальности. В иной, духовной, реальности, которая может называться "золотым веком русского театра", они живут с нами, в нашей памяти. Может быть, для того и устраиваются подобные выставки, чтобы мы ощутили вдруг как бы "сквозняк из прошлого" и поверили, что прошлое никуда не ушло. Вот и сегодня здесь, на этой выставке, Тальони вознеслась под самый потолок! Н.Гоголь, увидя великую актрису на сцене, произнёс: "Тальони -воздух! Воздушнее ещё ничего не бывало на сцене".
     Взглянув на драгоценный лист с нотным автографом оперы "Руслан и Людмила" М.Глинки, можно почувствовать, как эта эпоха продолжала жить и творить в ощущении постоянного присутствия Пушкина и как благоговение перед его именем чудесным образом помогало появиться на свет другим гениальным произведениям.
     Самым большим театральным событием в драматическом театре первой половины столетия стало исполнение Мочаловым роли Гамлета. Премьера спектакля состоялась в Москве, в Большом театре 22 января 1837 года. А через 5 дней под Петербургом, у Чёрной речки, Пушкин вышел на свой последний поединок. Какая же связь между поединком датского принца с Лаэртом и дуэлью Пушкина с Дантесом? Эту связь сразу обнаружил Тютчев в стихотворении "29-ое января 1837", указав, что убийца поэта " Будь прав или виновен он / Пред нашей правдою земною, / Навек он высшею рукою / В "цареубийцы" заклеймён".
     Сознавал ли Мочалов эту связь? Мир для него не был ограничен "зеркалом сцены". Поэтому неудивительно, что и потрясающую "отсебятину" переводчика Н.Полевого, вставившего в шекспировскую трагедию слова "страшно, за человека страшно мне", Мочалов произносил, как пишет Белинский, "со страшною силою истины и убеждения". Гоголь после получения известия о трагической смерти Пушкина воскликнул почти то же самое: "Что-то страшное слышится в судьбе русских поэтов".
      "Золотой век" знал ещё одного Гамлета - "профессионального триумфатора" В.Каратыгина. Это был первый актёр Александрийского театра в Петербурге. Много было споров о том, кому отдать пальму первенства - Мочалову или Каратыгину. Если принять во внимание, с каким недоброжелательством в письме к Катенину, смакуя светские сплетни, отзывается петербургский трагик на смерть Пушкина, то закономерно поставить вопрос: мог ли он исполнить хорошо роль благородного Гамлета?
     Вместе с Мочаловым - Гамлетом в роли Полония выступал Щепкин, который признался: "Меня радует и всегда будут радовать, как лучшее моё достояние, несколько приветливых слов, сказанных обо мне Пушкиным". Великий поэт не только сказал "несколько приветливых слов" в адрес великого артиста, но и сделал однажды то, чего больше никогда никому не делал. После безуспешных попыток убедить Щепкина сесть за написание мемуаров, Пушкин взял перо и написал собственноручно: "Записки Актёра Щепкина. Я родился в Курской губернии Обоянского уезда в селе Красном, что на речке Пенке, в 1788 году ноября 6 числа" и передал тетрадь тому, от чьего имени он только что вывел заглавие и начальные строчки. "Записки" таят в себе нечто двойственное: с одной стороны, они изначально являются "пушкинской рукописью", с другой - Щепкин продолжил её как свой собственный текст. Здесь, несомненно, присутствовал тот высокий уровень театральности, когда оба - и Щепкин, и Пушкин - поменялись ролями. Во всяком случае два мастера такого высокого уровня перевоплощения - драматург и актёр - должны были почувствовать, как на пространстве одной страницы они стали "сценическими партнёрами".
     Щепкин дожил до 60-х годов, чтобы соединить "пушкинскую половину" XIX века с другой половиной. Благодаря великому артисту "пушкинское начало" не исчезло из театра. Оно продолжилось в Ермоловой, Остужеве, Станиславском, Комиссаржевской.
     В "дыму столетий" не затерялся обаятельный образ актрисы Александрийского театра Асенковой - "самой поэтической легенды русской сцены", "ангела, который гостил здесь под видом актрисы". Может быть, небольшой акварельный её портрет "доскажет" нам то, чего она не успела сказать со сцены за свою короткую жизнь, покинув её в ту пору, когда талант её только начал развиваться?
     Два зала посвящены второй половине XIX и первой половине XX веков. Здесь можно продолжить знакомство с теми, кто возвёл искусство режиссёра, актёра и сценографа на высочайший уровень. Несмотря на то, что после октябрьского переворота наступила "пустота паучья", человечность, добро и красота всё равно находили путь на сценические подмостки. Это свидетельствует о том, что назначение русского театра оставалось неизменным - просвещать человеческие души и напоминать, что никогда не устареют такие понятия, как вера, надежда, любовь, которые составляют основное содержание и христианских добродетелей. Нет сомнения, что театр вошёл в русскую культуру не потому, что ей не хватало забавной европейской игрушки, а потому, что он с самого начала священнодействовал, отвечая самым глубоким духовным устремлениям русского человека. Но священнодействует ли современный театр, неразрывно связанный с судьбой многих поколений счастливцевых и несчастливцевых?