ИСТОРИЯ ПЕСНИ, СТАВШЕЙ ГИМНОМ

Михаил ТРОФИМОВ

История создания этой легендарной песни берёт своё начало с ноября 1941 года, когда в самом центре Москвы, у редакции журнала "Новый мир", что на Пушкинской площади, остановилась военная полуторка. Спрыгнувший с кузова молоденький младший лейтенант вбежал в редакцию, бросил на стол дежурного рукопись - тетрадный листок с наскоро записанными карандашом стихами. И убежал к ждавшей его машине - даже фамилию не успел сказать. Это был Марк Лисянский, редактор газеты "В бой за Родину" 243-й стрелковой дивизии Калининского фронта. В журнале "Новый мир", датированном декабрём 1941 года (№ 9-10), на 50-й странице были напечатаны его стихи:
     Я по свету немало хаживал,
     Жил в окопах, в землянке, в тайге.
     Похоронен был дважды заживо,
     Знал разлуку, любил в тоске.
     Но всегда я привык гордиться
     И везде повторял я слова:
      "Дорогая моя столица, Золотая моя Москва!
     У комбайнов, станков и орудий,
      В нескончаемой, лютой борьбе
     О тебе беспокоятся люди,
     Пишут письма друзьям о тебе.
     Никогда врагу не добиться,
     Чтоб склонилась твоя голова,
     Дорогая моя столица,
      Золотая моя Москва!".
     Это было всё, что принёс в редакцию фронтовой поэт. Причём из этого произведения в песню целиком вошли только первая строфа и вторая часть последней. "Комбайны, станки и орудия..." явно не вписывались в изначальную героическую патетику.
     Весной 1942 года из Москвы по Транссибирской магистрали отправился агитпоезд, в составе которого находился ансамбль Центрального Дома культуры железнодорожников. Ансамблем руководил композитор и дирижёр Исаак Осипович Дунаевский, к тому времени уже широко известный и уважаемый деятель советской культуры. Музыканты останавливались в различных городах, выступали с концертами перед тружениками тыла, вдохновляли мобилизованных на фронт. И вот здесь, на маленькой станции Дивизионная между Читой и Улан-Удэ, за тысячи километров от столицы журнал попал в руки Дунаевского. Прямо в купе вагона, находясь под впечатлением от первых строк стихотворения, композитор написал мелодию будущей песни.
     Но исходного текста было недостаточно - требовались ещё куплеты. А где искать незнакомого автора стихов? Тогда Исаак Дунаевский обратился за помощью к молодому режиссёру своего ансамбля Сергею Аграняну, человеку талантливому и разностороннему. Он и стал автором остальных, так хорошо нам знакомых куплетов этой песни. Кстати, он несколько изменил тексты первоначального журнального варианта, максимально подогнав их под мелодию. Песню из четырёх куплетов, три из которых принадлежат перу Аграняна, и исполнял тогда ансамбль ЦДКЖ по пути следования агитпоезда на Дальний Восток. Страна тогда этой песни ещё не знала.
     Примерно через год ансамбль вернулся в Москву. Первые же выступления в столице сразу привлекли внимание к новой песне. После того как на одном из правительственных концертов её услышал и похвалил сам Сталин, песня перестала быть просто "репертуаром ансамбля". Дунаевскому было предложено немедленно записать песню на радио, а также выпустить в виде грампластинки. Первой исполнительницей в записи стала солистка Всесоюзного радиокомитета певица Вера Красовицкая. Сегодня только люди военного поколения могут припомнить, что в начальном варианте записи в песне пелось: "Я приеду в мой город могучий, /Где любимая девушка ждёт". Любопытный факт: при записи руководство радиокомитета потребовало от композитора, чтобы в песне непременно присутствовали слова с упоминанием имени Сталина. Кто-то из сотрудников сам отважился подправить строчку, которая в новой интерпретации стала звучать так: "Я приеду в мой город могучий, /Где любимый наш Сталин живёт". Песню обязали исполнять на всех концертах того времени, она зазвучала по радио, стала строевой у солдат.
     Лишь в 1944 году Исааку Дунаевскому удалось отыскать Марка Лисянского и организовать его вызов с фронта. В Москве он познакомил соавторов текста друг с другом и помог им согласовать окончательный текст. Дело в том, что по настоянию руководителей политуправления в неё был включён совершенно новый куплет, в котором значилось: "Здравствуй, город великой державы, /Где любимый наш Сталин живёт".
     Много интересного поведал нашему журналу Юрий Евгеньевич Бирюков - музыковед-исследователь отечественной песни, историк и композитор: "В начале 90-х мне удалось отыскать в архивах ряд документов, свидетельствующих, что соавторы стихов ещё тогда, в 1944 году, признали право друг друга на соавторство, подписав соответствующий документ. Аналогичное заявление от члена Союза советских писателей Лисянского хранится также в его личном деле во Всесоюзном агентстве по авторским правам. Но в 1945 году, казалось, ещё совсем недавно безвестный младший лейтенант решил закрепить за собой право единственного автора слов песни, которую к тому времени уже пела вся страна. Для этого он опубликовал в армейской газете совершенно новый, свой вариант стихотворения
     "Моя Москва", в котором не было уже ни одного куплета Аграняна. Для этого у Лисянского нашлась и объективная, на первый взгляд, формулировка: война* уже закончилась, и прежний текст песни устарел, утратил свою актуальность. Между тем песню продолжали исполнять в старом варианте - с указанием имён обоих авторов этих слов. Менее популярной, "утратившей актуальность", песня не становилась".
     Исаак Осипович Дунаевский, человек мудрый и глубоко порядочный, пытался в очень деликатной, корректной форме внушить молодому честолюбивому поэту, что "из песни слов не выкинешь". Тем более из песни, поучившей всенародную известность. Он писал Марку Лисянскому, что необходимо уважать или хотя бы считаться с мнением тех, кто в не меньшей степени, чем сам Лисянский, способствовал созданию песни. В своём ответном письме Лисянский, как бы оправдываясь перед выдающимся композитором, писал: "Наверное, Вы правы, упрекая меня за новый вариант "Моей Москвы"... Много радостей принесла мне эта песня, и за это я навсегда обязан Вам". Однако в течение нескольких последующих десятилетий "Моя Москва" исполнялась под именем М.Лисянского как единственного автора слов. По словам Юрия Евгеньевича Бирюкова, тогда важно было торжественно объявить её со сцены, а копаться в деталях -дескать, часть слов написал один автор, а часть слов - другой, во время официальных мероприятий выглядело как бы не очень солидно: терялась вся величественность песни, её воздействие на массы. И всё-таки истина, наконец, восторжествовала: постановление Московской городской Думы о Гимне Москвы с указанием всех авторов песни - яркое тому подтверждение.
     Сегодня, когда жизнь расставила всё по местам и в полной мере восстановлена справедливость, не хотелось бы слишком строго упрекать Марка Лисянского за его честолюбивые устремления. Ведь в первую очередь именно ему принадлежит заслуга в создании текста песни; именно он в мрачном ноябре 1941 года чутко уловил, какие слова нужны сражающемуся народу. И первоначально именно эти несколько строк вдохновили Дунаевского на создание мелодии и послужили тем поэтическим камертоном, по которому подстраивал свои куплеты Агранян. Песня "Моя Москва" -плод коллективного труда трёх ярких творческих индивидуальностей.
     На далекой сибирской станции Дивизионная несколько лет назад был воздвигнут памятный монумент в честь песни "Моя Москва" и её создателей. Говорят, очень красивый. Но, пожалуй, не меньшим памятником песне, всем её создателям явилась наша к ней всенародная любовь.