В ОЖИДАНИИ ПРАЗДНИКА

Карина ЗУРАБОВА

Слово "салон" не так давно слыло в русском языке почти ругательным - "салонный живописец", "салонные стишки", - подразумевая жеманство, дурной вкус и враждебность исконным, народным корням.

Правда, салоны посещали Пушкин и Баратынский, а век спустя юный Блок и даже рязанский, вполне "исконный" Есенин; выступление там являлось фактом публикации и предопределяло известность в кругах чистой публики. В последующие годы именно эта публика не пользовалась доверием и была упразднена вместе со своими салонами.
     Они продолжились в модернизированной форме - подпольной. Коммуналки, хрущёвки, мастерские художников, любимые народом кухни - там и прижился эпитет, пущенный Б.Слуцким: "Поэт, широко известный в узких кругах". Прошло время, оковы тяжкие (идеологические) пали, и что же осталось к XXI веку от "обломков самовластья"? Обломки быстренько подмели, место расчистили и построили большой супермаркет коммерческого искусства. Правда, об искусстве в нём говорить не приходится, гораздо актуальнее звучат слова об аренде, рекламе, формате, брэнде... Но против природы не пойдёшь - люди "узких кругов" продолжают сочинять стихи, писать картины и музицировать. Не для попсы, а для души. И слово "салон" опять вошло в обиход.
     Диссидентские кухни подразумевали некую подпольность: мы, мол, сидим на кухне, выпиваем-закусываем, а вовсе не Бродского читаем. Нынешние салоны Москвы собираются вполне открыто на квартирах, реже - в клубах, кафе, галереях. Они очень разные, но общее у них - синтез искусств. На стенах висят картины и фотографии, звучат рояль, гитара либо контрабас, древнерусские "билы", труба австралийских аборигенов; стихи читаются свои и классические, исполняются оперные арии и шаманские заговоры, авторские песни и цыганские романсы, на Святки устраиваются гадания, на Масленицу - блины, а вообще характер салона полностью зависит от физиономии, как говорили раньше, то есть от личности, вкуса, интересов его хозяина.
     В салоне "Рослин", что на Селезнёвке, попадаешь в обаятельную атмосферу гостеприимного интеллигентного тифлисского дома. Был такой город Тифлис, сейчас его называют Тбилиси, столицей независимого государства, и редко поминают добрым словом. А когда-то он, осенённый именами Пушкина и Лермонтова, Пастернака, Есенина, Заболоцкого, Ахмадулиной, считался колыбелью русской романтической поэзии. Да, были в советское время мероприятия официальной дружбы народов, но были и радость общения, встречи с древними красотами природы и культуры, неповторимое застолье с песнями, тостами и артистическими сюрпризами, не нарушающими его строгой ритуальности... Кто знал этот город, тот не забудет. А каково тому, кто там родился, но в силу обстоятельств покинул его? Обстоятельства известные: в стремящихся к независимости республиках русскоязычная публика оказалась политически неблагонадёжной и была обречена на эмиграцию.
      "Я стал собирать "старый Тифлис", когда понял, что уеду оттуда", - говорит хозяин салона, Арам Баблоян, журналист по образованию, коллекционер по призванию. Он определяет свою "концепцию" просто - собрать побольше хороших художников". Одни хорошие художники приходят к нему в гости, устраивают выставки и "акции", другие присутствуют в его кабинете в виде картин, альбомов, коллажей. Кабинет директора - настоящая сокровищница. Коллекция визитных карточек XIX - начала XX веков (с трепетом прикасаюсь к карточке - Айвазовского, Куприна), коллекция табачных, винных этикеток того же времени, дореволюционные уличные таблички-номера, расписанные знакомыми художниками, фотографии композитора Комитаса, художников Поленова, Кандинского и ещё - журналистов, поэтов, меценатов начала прошлого века... Если вы пришли в салон и там нет выставки, ничего страшного - Арам будет часами показывать вам свою "лавку древностей" и рассказывать о весёлом городе Тифлисе, том самом, о котором писал Окуджава в "Путешествии дилетантов" (и Пушкин в "Путешествии в Арзрум").
     В зале стоят изящные столики и стулья - необходимая деталь на вернисажах и презентациях, рояль (на нём ноты оперы "Кармен"), ударная установка, экран, музыкальный центр, компьютер. За год с небольшим в салоне проводились выставки фотографии и живописи, скульптуры и стекла, работ недавно умершего Бориса Отарова и никому не известных молодых художниц из Саратова - вот так, пришли с улицы, понравились, и получилась выставка, и картины покупались. А ещё были джазовые концерты. А на Новый год устраивалась карнавальная неделя, которая продолжалась 20 дней, - как говорил один известный персонаж: "Праздничную ночь можно немного и затянуть".
      "Это всё что! - говорит Арам. - Вы лучше напишите, какой у меня арт-директор!..". Арт-директор - красивый, 22-летний и во всех отношениях впечатляющий. Маленькая блондинка Алина Королёва - не фотомодель, как может показаться, она учится на искусствоведа по специальности "византология". Год назад, выбирая тему курсовой, открыла для себя армянскую архитектуру - и влюбилась в неё. Теперь пишет диплом на тему армянского искусства. Про салон-галерею узнала случайно. Впрочем, это для нас с вами название "Рослин" означает что-то вроде "российской линии", а искусствовед-византолог должен знать Тороса Рослина, армянского миниатюриста XIII века, так что выбор Алины не так уж случаен: Армения и Грузия -те самые страны раннего христианства, по которым можно изучать памятники византийской культуры. Так Алина пришла на стажировку в салон и, по её словам, стала учиться. В процессе обучения 2 месяца провела в Армении, очень горда тем, что не сгорела под севанским солнцем, изучила армянский язык и осваивает грузинский - в Тбилиси пока не ездила.
     Чем её, молодого и перспективного специалиста, привлекает культурный центр на Селезнёвке? "Галерея процветает! - уверена она. - Духовно процветает. Она живая, это сразу чувствуется. И ещё - она нужна обществу. Мы знакомим людей с настоящим искусством, а при этом преодолеваются и какие-то национальные барьеры, предрассудки. Для чего Москве такой маленький тбилисский клуб? Да от него жить радостнее, теплее. И посмотрите, какие здесь люди, какие картины, фильмы... Их надо знать и писать о них надо".
     Чтобы выжить в плане физическом, галерея вынуждена приглашать арендаторов: группы психологов, детскую танцевальную студию. Они занимают зал два-три дня в неделю. В остальное же время за одним из столиков сидит директор Арам и поит чаем своих друзей - художников, поэтов, музыкантов, красавиц. За другими столиками могут сидеть посетители салона, разглядывать картины и толковать о "Боге в душе".
     Там, глядишь, случится презентация книги, вечер поэзии, а то и просто день рождения приятеля-гения. И после шумных тусовок, вернисажей, концертов в зале за столиком будут опять сидеть поэты и художники, пить чай и говорить об искусстве - воплощая мечту тифлисского чудака Нико Пиросмани.