«ГЛАВНОЕ ДЛЯ МЕНЯ – ТВОРЧЕСТВО»

Беседа с композитором Александром Борисовичем Журбиным

– Сейчас Вы живёте в России после 12-ти лет жизни в Америке. Как складывается Ваша творческая жизнь? Какие Ваши главные творческие проекты и планы?
     А.Б.Журбин: Я жил в Америке с 1990 по 2002 гг. И написал за это время довольно мало музыки, занимался чем-то другим. Но понял, что всё-таки главное для меня – это именно композиция, сочинение, творчество.
     И когда вернулся в Россию, стал работать с удвоенной силой, написал огромное количество музыки. Основная моя область – это музыкальный театр, опера, мюзикл, музыкальная комедия. Именно здесь сосредоточены мои главные проекты и планы, именно сюда я вкладываю свои силы.
     – Какая сторона Вашего творчества сегодня на первом месте?
     – Я стараюсь оградить себя от многих видов деятельности, которые мешают творчеству: почти не езжу на гастроли в далёкие города, не занимаюсь педагогикой и т.д. Но всё же довольно часто выступаю по радио и ТВ, считаю это важной частью профессии. У меня есть две своих программы – одна на «Радио-Маяк», а другая на «Радио-Орфей», и одна программа на телевидении «НТВ-МИР». Все эти программы еженедельные, поэтому требуют довольно много времени.
     Кроме того, я считаю необходимым время от времени появляться в обществе, на каких-то заметных вернисажах, балах, приёмах и премьерах – это тоже часть профессии, часть «имиджа». Я считаю себя светским человеком, и мы с женой любим быть «в центре событий». Порой какая-то неожиданная встреча может привести к новым идеям и новым сочинениям...
     – Расскажите, пожалуйста, о Вашей жизни и творчестве в Америке.
     – В Америке, как я уже заметил, мне пришлось заниматься разными вещами. Сочинением музыки тоже – но это почти не приносило денег, а жить-то надо было. За музыку в Америке или вообще не платят, или платят очень мало (вот, например, мне за издание большого сочинения заплатили... 100 долларов). Конечно, если ты пишешь для больших голливудских студий – там гонорары огромные, но туда допущены всего человек 10-12, а остальные ждут своей очереди. Мне в эту очередь было не встать, такая там толпа. Поэтому пришлось придумывать разные другие занятия – я создал там свой театр, который просуществовал около 10-ти лет, основал Фестиваль русского кино, который существует до сих пор, и много чего ещё. Но вдруг понял, что мне этого мало, что я не получаю удовлетворения от пропаганды произведений других авторов, что меня интересует по-настоящему только творчество. Поэтому я и вернулся.
     – Продолжаете ли Вы что-то делать для Америки сейчас? Сохранились ли творческие связи?
     – У меня есть один проект в Америке, который вяло развивается уже несколько лет. Этот проект в области музыкального театра. Но вообще-то там надо быть, чтобы что-то происходило.
     А поскольку я там бываю довольно редко, то никаких новых контактов не возникает. Зато всё это сейчас в большом количестве у моего сына, композитора Льва Журбина, который так-же известен под именем Ljova. Он очень много работает и как аранжировщик, и как композитор. У него свой ансамбль, который называется «Ljova and the Contraband», они с успехом гастролируют по миру. Сын много работает в кино, написал музыку уже к 15-ти фильмам. Один из режиссёров, с кем он сотрудничает, – Фрэнсис Форд Коппола.
     – Повлияла ли жизнь в Америке на Ваше творчество, Ваше мировоззрение?
     – Безусловно. Мне многое открылось и в политике, и в жизненной философии, и в отношениях между людьми, и, конечно, в культуре, в искусстве. При этом я абсолютно не идеализирую Америку, отчётливо вижу недостатки их жизни, их общественного устройства. Но при этом нельзя не восхищаться их менеджментом, их умением решать любую проблему комплексно и глубоко. Я у них многому научился. И мир стал как-то более объёмным, мои взгляды стали гораздо более широкими и толерантными ко многим вещам...
     – Вы пишете книги. О чём они?
     – На сегодняшний день я выпустил четыре книги в обычном формате и одну в виде аудиокниги. Все четыре книги мои – это рассказ о моей собственной жизни, моём творчестве, моих друзьях и разных интересных встречах. При этом я считаю, что мемуары я ещё даже не начал писать, всё ещё впереди. Но мне просто очень нравится сам процесс писания слов, я с детства был активно читающим мальчиком и уже тогда пробовал себя в разных литературных жанрах – писал стихи, рассказы, даже начал роман. Но потом меня захватила музыка, и я полностью ушёл в эту область творчества. А вот сейчас опять пишу слова. Одна из моих книг так и называется – «Композитор, пишущий слова».
     – Недавно Вы отметили 30-летие семейной жизни с Ириной Гинзбург.
     Расскажите о своей супруге и о вашем творческом союзе.
     – С женой мне повезло. Говорю это совершенно искренне, ведь могло и не повезти, немало есть даже великих людей, у которых семейная жизнь не сложилась… Но моя жена – Ирина Гинзбург-Журбина, дочь известного литератора, поэта-переводчика Льва Гинзбурга – это моя реальная половина. Мы вместе уже прошли так много, у нас такое количество общих воспоминаний, общих дел, общих привычек, что уже кажется, будто никакой другой жизни и не было, что вся жизнь была проведена вдвоём.
     Ирина – женщина очень талантливая, красивая, яркая, она писатель, выпустила две книги, которые пользуются большим успехом, поэт-переводчик (переводила на русский язык всю немецкую поэзию), исполнительница собственных песен (мы сейчас выпустили диск, где стихи Ирины, поёт Ирина, а музыка моя, и, кстати, многие аранжировки и соло на альте исполнил наш сын – вот такой семейный подряд).
     Могу сказать, что жизнь наша не простая, мы часто расстаёмся (Ира любит ездить в Америку, а я – не очень в последнее время). Когда мы вместе, то часто спорим, иногда до хрипоты, причём темой для ссор могут быть новые фильмы, спектакли, книги, новые знакомые или политика. Но всё это в конечном счёте лишь увеличивает нашу любовь друг к другу. Пока что я благодарю Бога за мою семью и молю его всё это сохранить как можно дольше...
     – Какое впечатление на Вас произвела обновлённая Москва после Вашего возвращения на родину?
     – Я очень люблю Москву. Впервые я приехал сюда в возрасте 13-14 лет (родился и вырос я в Ташкенте) и сразу влюбился в неё, и вот это ощущение влюблённости не проходит до сих пор.
     Некоторые районы, улицы, станции метро и поныне пахнут моей юностью, моими первыми влюблённостями, моей студенческой бедностью и романтикой.
     Конечно, Москве за последние 10-15 лет решительно изменилась. Но, по-моему, к лучшему, чтобы там ни говорили архитектурные пуристы. Мне нравятся и новые современные здания, и вновь построенные развязки, и отреставрированные особняки. Правда, в Москве по-прежнему мало мест для гулянья, мало пешеходных зон.
     Арбат так и не прижился для прогулок, я на нём часто бываю, и там всегда полупусто и скучно. Конечно, допущена огромная ошибка, когда Москву перестраивали в начале 90-х. Не продумали паркинги, всё застроили жилыми и офисными зданиями. Из-за этого – страшные пробки. Во всём мире часто идут на жертвы и сносят вполне жизнеспособные здания – чтобы расчистить место для многоярусной парковки. И практически в каждом городском квартале есть подземная или надземная платная стоянка. А беспорядочное оставление машин «как попало» карается жуткими штрафами.
     Но ещё не всё потеряно. Кажется, сейчас наши градоначальники это поняли и пытаются улучшить ситуацию. Может, мы и доживём до того времени, когда движение по Москве будет по крайней мере нормальным. А вообще Москва – чудесный город, добрый, тёплый, радостный. Я уповаю на Бога, чтобы он дал мне счастье дожить мои дни в Москве…
     – Вы автор музыки к таким известным фильмам, как «Эскадрон гусар летучих», «Биндюжник и король», «Бедная Маша», «Женатый холостяк», «Московская сага» и многим другим. Можно ещё услышать о Вашей работе в кино, и что Вам особенно запомнилось?
     – Работа в кино – особая радость для композитора, но и огромная сложность и ответственность. Здесь надо быть во всеоружии профессионального умения, т.е. уметь быстро, чётко и лаконично изложить свои музыкальные идеи. Дело в том, что, как правило, композитора призывают на работу в самый последний момент, когда всё уже смонтировано и через несколько дней должна быть перезапись. И вот композитор за эти несколько дней должен всё сочинить, сынструментовать, записать, расставить по фильму, убедить режиссёра, что всё стоит правильно, и – провести окончательное сведение, иначе перезапись. Это бывает совсем не просто и часто требует большого нервного напряжения.
     Однако с опытом приходит умение.
     И ты понимаешь, что многое можно подготовить заранее, и во время записи надо постараться убедить дирижёра и режиссёра найти общий язык по любому фрагменту. Если, конечно, речь идёт о записи живого оркестра, что бывает, увы, далеко не всегда – в последнее время всё больше фильмов обходится просто компьютерной записью. Это сразу слышно и сразу снижает «стоимость» кино – я имею в виду его моральную цену. Но большинство режиссёров сие устраивает, и появляется масса композиторов без музыкального образования, без нот, без оркестра, а просто – некие усреднённые компьютерные инженеры, извлекающие всякие стандартные мелодии и ритмы из своих «Макинтошей». Мне это не нравится, но в России оно уже стало нормой или стандартом.
     А мне всё ещё доводится писать для настоящего оркестра: недавно в Москве – «Московская сага» и «Тяжёлый песок», в Питере – «Лёнька Пантелеев» и В«Августейший посол».
     Я очень благодарен тем киногруппам, которые предоставили мне такую возможность.
     И, кстати, о песнях из кино. Уже очень давно из фильмов не выходят песни, которые пели бы все. А раньше так было. И у меня случилось такое: песню В«Тучи в голубом» из кинофильма В«Московская сага» знают очень многие. что мне ужасно приятно. В фильме её пела Кристина Орбакайте.

Беседу провела Ольга МАРЬЯНОВСКАЯ