МОСКВА ВАСИЛИЯ БУБНОВА

Борис СЫСОЕВ

Василий Александрович Бубнов - художник-монументалист, председатель правления Московского союза художников. Его работы экспонировались на выставках в Венгрии, Болгарии, Польше, Греции, Германии, Мексике, США. Персональные выставки проходили в Париже и, конечно, особенно часто в Москве.

- Василий Александрович, какая из Ваших работ является Вашей "визитной карточкой" в Москве?
     - О, это просто. Почти все москвичи ходят под ней. Мы с моим другом Георгием Смоляковым сделали люстры и бра для станции метро "Пушкинская".
     - Вы из семьи известного советского художника, расскажите немного об этом.
     - Мы на досуге подсчитали, что у нас в семье (имеется в виду большая семья, включающая и родственников жены) около 20 художников различных жанров. Некоторых, к сожалению, уже нет среди нас, но эта цифра, согласитесь, не малая. Такое творческое изобилие не в каждом доме встречается.
     Кто в этом списке? Мой отец, Александр Павлович Бубнов, написавший "Утро на Куликовом поле", очень известное произведение. Со стороны жены - тесть мой Сергей Дмитриевич Шапошников и его супруга Вера Сергеевна Малашкина. Они поставили памятник "Волга" на Рыбинском водохранилище, также известная работа. И многие, многие другие - среди них и живописцы, и плакатисты, и монументалисты. Скульпторов очень много. Дочь наша младшая, Алиса, пошла по их стопам, её муж Данила Суровцев тоже потомственный скульптор. Такая вот династия. У всех нас много общих интересов, это объединяет и помогает в работе.
     - Очевидно, Ваша судьба была предопределена с детства?
     - Да, это так. После окончания четырёх классов обычной начальной школы я был принят в знаменитую МСХШ в Лаврушинском переулке, а после её окончания - Строгановка, отделение монументальной живописи. Здесь я и познакомился со своей будущей женой Валерией Сергеевной.
     Что касается наших монументальных работ, то их много было по всей стране. Адресность тогда была большая, и Москва - не единственная точка на нашей творческой карте. Были Киргизия, Узбекистан, Украина. Одесский театр музыкальной комедии мы с женой оформляли, работали в Тольятти.
     - Вы отслеживаете судьбу своих работ, они живы сейчас?
     - Думаю, многих из них уже нет. И это не связано напрямую с развалом СССР. К сожалению, монументальные работы у нас оказываются недолговечными. Настенные произведения, связанные с архитектурой, долго в наше время не живут. Порой разрисованный листок бумаги может прожить гораздо дольше.
     - Владимир Александрович, всё-таки по натуре своей Вы больше художник или же администратор?
     - Откровенно говоря, я себя к административной деятельности не готовил, и получилось это почти непроизвольно. Какие-то черты руководящего характера, наверное, у меня есть, но, я считаю, и по отношению к себе, и по отношению к Союзу на первом месте должно быть творчество. По-моему, главное - это, а не административный раж. Должность моя - председатель правления Московского союза художников, творческого объединения, - предопределяет вектор направленности моей работы, остальное для меня -творчество.
     - А что такое сейчас МСХ?
     - Наш Союз с 30-х годов прошлого века особо организационно не изменился. Он состоит из секций по видам искусства: живопись, графика, скульптура - все основные направления в творчестве художника. Секции по численности разные, самые большие - живописи и графики. Всего у нас в Союзе 6200 московских художников.
     - Скажите, а в чём сейчас заключаются функции Союза? Раньше ведь велась огромная работа - от проведения выставок до распределения мастерских и направления в загранкомандировки. Существовали Дома творчества, распределение заказов. Сегодня художники более самостоятельны?
     - Конечно, в том объёме, как прежде, Союз сейчас не работает. Многие его функции отпали сами собой, от каких-то пришлось отказаться, от некоторых - по экономическим соображениям. Например, система художественных фондов, которая была привязана к Союзу, как раз и обеспечивала финансовую сторону жизни искусства. Государство нас, через фонд, обеспечивало заказами, освобождало от налогов, давало возможность развиваться. Взамен, естественно, предъявлялись идеологические требования, но внутри Союза и тогда была оппозиция. Несмотря на партийное вмешательство, творческие союзы всё же были в большой степени самоуправляемы и независимы. Все новые художественные движения, которые возникали тогда в мире, рано или поздно пробивались, а значит, и получали поддержку.
     Другое дело, что свободных художников не существовало. Либо ты член Союза художников, либо "тунеядец". Иной формы сосуществования государство не признавало. Пребывание же в Союзе давало статут полноправного гражданина, возможность заработать при желании даже немалые деньги.
     Что даёт Союз сегодня? Система художественных фондов распалась не потому, что вот захотели и - ликвидировали. Нет. Перестал поступать этот самый заказ. Нет заказа - нет работы, нет денег. Как заводы простаивали, так и мы, а появляющиеся заказы художники в Союз не несут, предпочитают работать непосредственно с заказчиком. Ведь система Союза теперь не освобождает от налогов, и работа по такой схеме стала невыгодной для художника. Конечно, он может через какое-то время не получить пенсии, но большинство, особенно молодые, не думают об этом, а размышляют, на что сегодня жить, как заработать. Поэтому Худфонда в прежнем его виде сейчас нет.
     -А что есть?
     - Есть мастерские, хотя их, к сожалению, недостаточно, чтобы обеспечить всех членов Союза. Имеется 3500 мастерских, кто-то снимает индивидуально, но у 1500 художников мастерских нет вообще.
     - Я знаю, что даже у тех художников, кто мастерские имеет, есть проблемы с их оформлением, оплатой. Чем Союз помогает им?
     - Мы стараемся добиться льготных коэффициентов при оплате, но даже льготные расценки на аренду, коммуналку и прочее достаточно высоки и тяжелы для художников. Сейчас существует два вида мастерских - городские и принадлежащие МОСХу. Художники одинаково платят за коммунальные услуги, но за принадлежащие нам мастерские арендная плата не берётся. За те, что город передал безвозмездно, тоже платить не надо. Но всё равно набегает масса налогов, и получается большая сумма к оплате.
     Сегодня художественный рынок внутри страны, как его задумывали, не состоялся, надежды на него не оправдались. Государство же отбросило все свои заботы об искусстве. Особенно фундаментальном. Поп-искусство всегда существовало самостоятельно, это и сейчас так. Оно сравнимо, пожалуй, с прикладной наукой, но есть прикладная, а есть и фундаментальная. Вот Союз сейчас как раз и занимается в основном фундаментальным искусством, больше некому.
     Нынче мы используем две или три мастерских в Париже, в Центре искусств, они перешли в Международную конфедерацию союзов художников, соучредителями которой мы являемся. Оплачивает все расходы художник сам, но мы даём возможность оказаться ему в мировой Мекке искусств, познакомиться с художниками разных стран, их работами.
     Что касается Домов творчества, у нас был всего один, в Тарусе. Сейчас он в полном запустении, но никуда не исчез и не пропал. Для его реанимации нужны большие средства, и перспективу его возрождения представить трудно. Да и надо ли это сейчас - большой вопрос. Ведь деньги нужны не только на реставрацию, но и на содержание, командировки туда художников, а таких денег сейчас нет и не предвидится. Тем более что мы традиционно пользуемся российскими Домами: это Переславль-Залесский, Горячий ключ на Кавказе, в Вышнем Волочке, Челюскинская под Москвой - его печатная база функционирует. Так же существуют и бывшие Дома творчества Союза художников СССР - Хоста и Сенеж, их услугами художники также могут пользоваться, но, конечно, сейчас за свой счёт.
     Теперь о выставочной деятельности. У нас три выставочных комплекса: два на Кузнецком мосту и один в Старосадском переулке. Помимо того, у ряда секций - скульптурной, графической, живописной - имеются свои выставочные залы. Большинство выставок для художников, персональные в том числе, являются платными. Выставочный зал на Кузнецком, д.11, благодаря своей коммерческой деятельности позволяет проводить все выставки бесплатно, планируем даже и персональные.
     По количеству выставок очень интересные цифры. Раньше наш Союз проводил порядка 120 выставок в год, а сейчас мы проводим 50 -60, это всё в наших залах. Пожалуй, неплохо, если учесть, что нет никакой государственной поддержки. Мы также оказываем при необходимости и юридическую защиту, всё это, несмотря ни на что, притягивает художников.
     - Василий Александрович, МСХ, кроме мастерских, Домов творчества, унаследовал ещё и огромное количество работ московских художников. Они в своё время были закуплены Художественным фондом. Среди них были и выдающиеся произведения. Какова судьба этого творческого наследия? Где всё это сейчас?
     - Действительно, в начале 90-х годов вся эта коллекция была продана господину Владыкину. Он был членом нашего Союза. Десять тысяч единиц хранения продали ему по балансовой стоимости. Не было такой критической ситуации в финансовом состоянии Союза, чтобы это надо было продать во имя спасения. Эта операция была не очень разумной, я бы сказал. Где эти работы сейчас, неизвестно.
     - Мы коснулись эпохи соцреализма. Время было своеобразное, идеология правила и в изобразительном искусстве. Вместе с тем, разглядывая сейчас портреты колхозников, сталеваров, передовиков производства, многочисленные индустриальные пейзажи, нельзя не восхищаться мастерством художников. Сравнимы ли по классу художники недалёкого прошлого и современные?
     - Сравнение будет, я думаю, не очень лестным для современной молодёжи. Культура живописи тогда была выше, это и даёт возможность тем работам выглядеть сейчас весьма достойно. Сейчас художником делается акцент на концептуальность работ, публицистику, что ли. Мастерство и класс отходят на второй план, причём это не московская и не российская проблема. Такая тенденция прослеживается во всём мире. Может, именно поэтому наблюдается подъём интереса к соцарту со стороны ценителей и покупателей произведений искусства.
     Года два назад мы восстановили работу Комиссии по творческому наследию совместно с Федеральным агентством по культуре. Цель этой работы - выявлять у родственников, наследников художников работы "из сундуков" и предлагать продать их или же подарить музеям России. Выгода здесь обоюдная - и работы сохранятся, и музейные коллекции пополнятся. Не так давно, кстати, в выставочном зале на Кузнецком прошла выставка "Дарения работ московских художников музеям".
     - Василий Александрович, давайте вернёмся к творчеству. Ваше любимое направление, пристрастия в нём?
     - Монументальные "подвиги" мои, наверное, закончились, поэтому переходим к станковым видам искусства. Для меня сейчас важно более сердечное, душевное, что ли, искусство. Живопись, графика. Я очень люблю масляную живопись. Жанр - пейзаж. И совершенно случайно я вышел на пастель. Мы с супругой поехали во Францию, а везти с собой подрамники и холсты было нереально, поэтому я взял пастель. Настолько этим увлёкся, что до сих пор остановиться не могу. Изумительный материал! Здесь присутствуют и цвет, и элемент графического рисования, что для меня важно.
     - У Вас много работ, изображающих городской пейзаж.
     - Получилось так. У меня есть большая серия пейзажей Парижа, с чего и началось. Я понял, что перед Москвой в долгу, и год посвятил Москве. Вот так вышло.
     - А не кажется ли Вам, что московский пейзаж, традиционный, привычный, исчезает? Сносятся старинные дома, повсюду реклама...
     - Такая опасность есть, но Москва - не замёрзший город, и он должен строиться. Я понимаю архитекторов, которые испытывают взрыв раскованности - масса проектов, новейшие материалы, желание и возможность быстрейшей реализации замыслов. Отсюда и возможность большего формообразования, формотворчества.
     Что касается рекламы, я с Вами согласен. Она забила всё. Город стал не виден. Конечно, это связано с деньгами, но надо всё же иметь чувство меры.
     Про пейзажи Москвы должен сказать, что они ничуть не уступают парижским. Они очень тонкие, нежные и вместе с тем колоритные. Москву писать можно бесконечно. Но обидно и даже больно, что за год моей работы я не встретил ни одного живописца на улице, ни одного коллеги! Это и косвенный ответ на предыдущий вопрос о мастерстве.
     - Василий Александрович, скажите в заключение, как должен работать МСХ в союзе с административными властями?
     - Отсутствие в стране доктрины развития искусства может привести к гибели не только фундаментального искусства, которое без поддержки государства не проживёт, но и других его видов. Необходим Федеральный закон о творческих работниках и творческих союзах. Продуманный и взвешенный.
     Второе - не мешать. Не мудрить с разработками и внедрением различных законов, не согласованных с нами, художниками, деятелями искусства. Иначе мы можем потерять не только мастерские, но и художников, и деятелей искусства. Не чиновник должен квалифицировать творца, выдавать ему свидетельства и ограничивать их количество. Это - приоритет Господа Бога. Творческие союзы родились в России ещё в ХУШ веке, впервые в мире, кстати, и утопить их никому не удастся. Лучше помогать. Помогать не одному - двум мастерам-фаворитам, а всему Союзу в целом. И тогда мы увидим, что искусство в стране не умерло и дарит народу много прекрасного.