ЗАВЛИТ В XXI ВЕКЕ

Ольга ИГНАТЮК

Понятие "завлитский цех" - священное. Означающее причастность к таинству театра: теории театра, практике театра и великой театральной кухне. Так учили нас всех в театральном институте, на заповедном театроведческом факультете, готовя к профессии заведующего литературной частью театра как к особому, избранному пути, определённому однажды и до конца, пути, который ни бросить, ни предать невозможно.

Наступивший XXI век неожиданно и окончательно подписал приговор завлитскому делу, пожелав, как видно, навсегда оставить его в прежнем тысячелетии, слагая ныне о нём лишь легенды и поверья.
     Действительно, истинное понятие "завлитства" как-то постепенно, на наших собственных глазах, отошло в историю нашей общей культуры, незаметно деформируясь и видоизменяясь внутри самой профессии, как гусеница в коконе.
     
     Профессия ушедшего века
     Деятельность одного из основоположников завлитского дела, сподвижника Станиславского, Павла Александровича Маркова, ставшего иконой всем завлитским поколениям, с многотомником его работ, посвящённых Художественному театру, - сегодня в самом деле уже красивая легенда. Историограф и теоретик, театровед мхатовской веры и пропагандист мхатовских идей, работая там с 1935 по 1949 годы, он впервые сделал литературную часть "мозговым центром" театра, его репертуарным штабом, пресс-бюро, драматургической лабораторией. "Узенькая, вытянутая, похожая на каюту, с "фирменной" мхатовской решётчатой дверью комнатка литературной части, забитая кипами пьес и бумаг, была местом притяжения лучших сил советской драматургии. Здесь излагались трепетные, ещё не оформившиеся замыслы пьес, читались первые наброски, шли жаркие споры, рушились надежды и складывались драматургические судьбы. Сюда тянулась наиболее мыслящая часть труппы, приходили режиссёры "за пьесой", актёры "за ролью" и весь театр - для разговора "по душам". Здесь происходили знакомства и встречи, завязывались творческие содружества, возникали мысленные очертания будущих спектаклей. Эта творческая атмосфера складывалась благодаря усилиям Маркова..." (Марков П.А. В художественном театре. Книга завлита. - М.: ВТО, 1976.- С.7). Усыновлённые тенью Станиславского и Маркова, прошедшие священный курс "завлитского дела" в ГИТИСе и вдохновенно усвоившие его хрестоматию и заповеди, мы оказались теперь совсем другими.
     
     Завлит меняет личину
     Завлит - профессия уникальная. И сам он уникален, эксклюзивен. Но это уже устаревшие тезисы. О нет, сейчас завлит - фигура абсолютно и безболезненно заменяемая. Завли-тами в театр поступают не то чтобы единомышленники, люди нерасторжимой с худруком веры, а вообще валит народ случайный, и даже (кощунство!) с простым журфаков-ским образованием. Не знакомый ни с историей, ни с традициями своего театра, да и не очень-то ими интересующийся.
      "Завлит - это служение". Тоже тезис устарел. Завлиты нынче не служат своим театрам эпохами, как Марков и Бояджиев в их благословенные времена. Теперь чуть ли не каждый забредший в театр живёт в нём не больше года-двух, поскольку не связан с этим театром духовно, творческой пуповиной. И, так и не сумев "прорасти" в его стенах душой и судьбой, срывается в поисках оплачиваемого, выгодного да и мало ли какого ещё места.
     Что ни сезон - то чуть ли не полная смена завлитского состава по всей Москве. Только головой успевай поворачивать: сидел вчера человек в "Шаломе" - теперь он уже в театре имени К.С.Станиславского. Тот, кто вчера был в театре Станиславского - теперь в ермолов-ском. Но это ещё не самое худшее по сравнению с тем, что лица вторгаются в театры вообще незнакомые, неизвестно откуда взявшиеся, -чтобы тут же вновь раствориться в неизвестности.
     О да, традиционные обязанности завлита, хранящиеся в инструкциях по "завлитскому делу", теперь никому не придёт в голову изучать. Привлечение драматургов, работа с пьесой, формирование репертуара, составление программок и буклетов, обсуждение "на труппе" собственных спектаклей - кому теперь это надо? Нужен - лишь пиар: бесконечная тотальная реклама, анонсы, зазывания критиков на премьеры, выпрашивание рецензий и устройство последних в прессе, а также поиск денег, если за рецензии надо платить.
     Теперь у завлита больше работы вне театра, чем внутри него. Зачастую он работает дома. Начинается утро - и он звонит, звонит, звонит. Драгоценным критикам и в драгоценные редакции: просит, умоляет, интригует, факсует. Завязывает нужные контакты. И так до глубокой ночи, называя свою неусыпную деятельность "телефонной пахотой". Или, наоборот, целыми днями носится по редакциям: забрать газеты со статьями о своём театре, раскидать анонсы о своих премьерах; опять же встречи, необходимые контакты, интриги, нужные люди, улыбки, подарки, взятки. Вот он -пиар, пиар и ещё раз пиар. Технология и тайны пиара становятся привычными и ощущаются как миссия. Словом, сегодняшний завлит (забывший театр как идеальную материю) - это пиарщик, хотя факультетов для этого нигде не кончал. Старая же гвардия завлитов-аксакалов, тех, кому читали на театроведческом факультете курс "завлитского дела", вымирает. Завлит старой школы чувствует себя в театре нелепым чужаком, смешным идеалистом.
     
     Как "организовать прессу"?
     Итак, главная обязанность сегодняшнего завлита - "организовать прессу" писать о премьерах его театра, а главная претензия худрука к своему завлиту: "Про нас не пишут!". Отношения же с прессой - да это целая наука с собственными законами и подводными рифами!
     Нынче надо изначально понимать, что статью в любой газете может опубликовать лишь тот, кто сам в этой газете служит. Как правило, вытащить такую фигуру к себе на спектакль - дело маловероятное. Штатные театральные обозреватели в основном посещают лишь пятёрку центральных, самых престижных театров - годами поддерживая именно с ними чрезвычайно тёплые отношения. Статью же внештатного критика они на полосу к себе не возьмут, поскольку самим кушать надо.
     Вот и думай, завлит, как "прославить" свой театр в прессе? Как протолкнуть анонс предстоящей премьеры и в какой, собственно, газете, если жанр этот мало кто вообще теперь публикует бесплатно?
     
     Театр и критик
     С критиками наиболее целесообразно поддерживать "вечный бартер": я напишу куда-нибудь про их театр (ведь многие критики тоже по совместительству завлиты), они - про мой. Поскольку "свободному", внештатному критику, подчеркнем, устроить свою статью в газету практически невозможно, то ты же сам, по личным каналам, его статью и устраиваешь, неделями обзванивая друзей в редакциях.
     Каждый театр теперь представляет собой отдельную цитадель, живущую, как особая планета, в собственном круге интересов и с собственным постоянным кругом друзей-критиков. Эти люди с театром везде и всегда - на праздниках, юбилеях, премьерах и выездах на природу. Все они, безусловно, "прикормлены".
     Принцип "оплаченных статей" постепенно становится нормой. Впрочем, являя собой обратную сторону процесса "коммерциализации" изданий, не желающих больше печатать что-либо бесплатно. А круговорот "общей проплаченно-сти" свёл ценность театральной рецензии к нулю и к абсолютной неадекватности её в историческом плане. (Если учесть, что историю нашего театра будут изучать по прессе, - а по чему же ещё?) Театровед середины XXI века, читающий рецензии начала века, вряд ли сможет установить истинную ценность спектакля.
     Но вот ещё что самое грустное, и догадываетесь ли вы о том? Ведь это лишь раньше (в прошлом веке) рецензия в газете что-то значила, была на виду и прочитана всеми. Теперь же, при бескрайнем океане всевозможных изданий, никто никем не будет услышан. И никакие статьи в принципе не имеют уже никакого значения (кроме рекламного). Мы, критики, и сами ведь тоже никогда не читаем своих коллег, пишущих в самые разные издания.
     
     Победительный пиар
     Продолжая прекрасные традиции профессии, завлиты славились когда-то глубочайшими патриотами своих театров и своих режиссёров (завлит - рыцарь!), были всяческими украшателями и декораторами их продукции, неустанно суетились и шили платье своему (порой голому) королю, закрывали телами амбразуры - словом, служили до полной потери самосознания и всяких чувств, аппетита, сна и памяти. Это входило в кодекс профессии. Теперь режиссёрам сия сторона завлитской деятельности, грубо говоря, безразлична. Главное - чтобы завлит неустанно "пиарил".
     Нет, обожать друг друга нынешние завлит и худрук совершенно не обязаны. Они вполне могут и недолюбливать один другого. А то и вовсе... На деле это не отразится.
     А вот следствие охлаждения подобного исторически сложившегося тандема: сегодняшний завлит предпочитает служить в двух (или даже нескольких) театрах. Какая, в сущности, разница, кого ему "пиарить"?
     И сегодняшний завлит относится к своему театру, как к товару, который нужно суметь продать, - в прессе, на радио и ТВ. Естественно, есть товар, который идёт, что горячие пирожки с лотка в людный день. Но есть и иной. Впрочем, как в любом торговом бизнесе.
     
     Лицо завлита
     И в Москве, и по всей России завлитами работают исключительно дамы (так сложилось исторически) - пожилые, зрелые, молодые. Мужчин-завлитов на всю столицу и двух человек не наберётся. В основном это женщины отменно образованные, милые, тонкие, контактные, доброжелательные, эрудированные и обладающие чувством юмора. Но - плохо ухоженные, бедно одетые и не очень-то хорошо питающиеся. Театроведческая профессия "завлит" - профессия бедных.
     Внутри театра она непрестижная, самая "невидимая". Оклад мизерный, а труд - непрерывный, не кончающийся никогда, кропотливый, муравьиный, ежедневный, ненормированный и никому не заметный.
     Зарплата, в самом деле, несоизмерима ни с чем вокруг. Ведь в нашем постперестроечном государстве материальное неравенство сегодня варварское: где - густо, а где - совсем ничего. Там, где "ничего", - как раз мы, завлиты. Поэтому каждый из нас и норовит прихватить себе ещё по театрику, удваивая так свой мизерный оклад.
     В общем, профессия неблагодарная при любом раскладе, при любом варианте и руководстве. Хоть и превратившаяся в пиаровскую, но оплачивающаяся всё равно по-завлитски. Странная стезя абсолютных безумцев.