ДВА РУСЛА СЕЗОНА

Ольга ИГНАТЮК

Текущий театральный сезон, по своему обыкновению, имеет два параллельных русла - классики и современной драмы. Однако классика в привычном каноническом понимании стала на наших сценах достаточной редкостью - удивляя и веселя нас бесконечными авангардными поисками, А современная пьеса расширяет наш кругозор всё новыми и новыми сюжетами, переносящими окружающую реальность на сценические подмостки. В этом номере журнала мы коснёмся классики.

В Театре на Юго-Западе появился, кстати, один из немногих "канонических" вариантов классики - "Царь Эдип" Софокла, удививший забытым типом "чистого прочтения", не замусоренного и не искажённого посторонними привнесениями. Заинтриговав всех масштабом выбранной трагедии, Валерий Белякович с классической чистотой и чёткостью развернул этот сюжет о несчастном правителе Фив, ставшем жертвой родового проклятия и рокового начертания судьбы. А тема рока здесь интерпретируется как универсальная схема, на которой зиждутся мир и жизнь человека.
     И мы вновь проходим все ступени загадочной и вечной эдиповой судьбы. Неся в себе грехи предков, он осуществляет предсказание рока: сам не ведая того, убивает своего отца Лая, женится на своей матери Иокасте, а потом, будучи уже правителем Фив, становится на путь поиска убийцы Лая, поскольку ему предречено, что лишь наказание этого убийцы избавит город от бедствий. Перед нами разворачивается исступлённое следствие, проведённое в стилистике местной сцены, когда путь человека превращается в неистовую горячечную гонку событий, предпосылок и следствий со всё возрастающим напряжением его мыслей и чувств и всё более драматичными пейзажами, открывающимися его взору. Все участники действия - Ио-каста, Креонт, Тиресий, вестники Коринфа - охвачены этим расследованием, являя собой общий сгусток энергии, называемый в античности "хором" и по сути выполняя его функции.
     Вступив на путь расследования собственной жизни, Эдип (Евгений Бакалов) разматывает клубок истины со страстью неистового поборника чести. И движется к своему трагическому прозренью с исступлением безумца, коего уже ничто не остановит. Когда в финале он выходит к нам уже ослеплённый, уже познавший истину и заплативший по всем счетам, мы верим его безумным действиям. Ведь идеи его так очевидны: человек должен всегда оставаться человеком, даже если ему выпали тяжкие испытания. Сумей пройти через них по-человечески. Сумей понять, что "во всём есть рока глас и промысел богов". Тогда, возможно, ты окажешься в гармонии с мирозданием.
      "Гамлет-точка G" в Театре Луны в режиссуре Натальи Когут - напротив, вариант типичного постмодернизма на почве классики: и в данном случае на Шекспира был брошен взгляд сквозь женские инстинкты. Жанр этой фантазии - "вечер в женском клубе". Стриптизёрши, видите ли, на досуге решили развеяться и сыграть между собой "Гамлета". Но кончилась эпоха буквальных прочтений, и то, что вы увидите, ничего общего с привычным сюжетом уже не имеет. Это типичная "игра в...", дающая вольный комментарий классической версии.
     Играли же лучшие красавицы труппы, самые стильные, длинноволосые и длинноногие. Они беззаботно превращали текст в танец и вокал, предлагая нам манящий эротический балет, походивший на некий "сон о Гамлете". Сей сон объяснял нам, чего хочет женщина при пересказе шекспировского сюжета. Её натура просит вечного ритма, танца и эротической грёзы. И она страстно желает говорить о себе самой, решая собственное, женское "быть или не быть".
     Идея "поговорить о себе" вовсе не кажется здесь чуждой. Нет, никто тут не шёл к "Гамлету". Шли, наоборот, "от него" -в современный молодёжный опыт, в собственные понятия, комплексы и тревоги. Вышивая по канве Шекспира вольный независимый рисунок. Не имеющий никакого отношения к датскому принцу, но волнующий острым воздухом нынешних настроений.
     Явление того же ряда-спектакль "Много шума из ничего" в Театре на Малой Бронной, поставленный Константином Богомоловым. И здесь шекспировский материал пошит по нынешней моде, игнорирующей любые соответствия первоисточнику. В данном случае действие шекспировской комедии перенеслось в атмосферу военной Италии начала 40-х годов XX века, когда воюющее мужское население даже в передышках между боями не снимает серых мундиров, готовясь к дальнейшим походам. Вот в такие обстоятельства помещена эта легкомысленная шекспировская история, сотканная из сплошных любовных волнений, сердечных интриг и радостных матримониальных затей. У Шекспира две любовные пары, Бенедикт с Беатриче и Клавдио с Геро, в результате уморительных любовных недоразумений, ссор, разлук и примирений всё-таки падают в объятия друг друга в предвкушении свадьбы. А все остальные отчаянно при этом развлекаются. Их лукавые шуточки, розыгрыши, прыжки и кривлянья создают карнавальную атмосферу беззаботной круговерти, столь свойственной шекспировским комедиям.
     Однако трансформированное время исказило сюжет и людей. Герои, помещённые в опалённый войной город, стали неузнаваемы. Их существование напряжено и тревожно, шутки и песни жестки и суровы, а юмор брутален и груб, поскольку это юмор людей с заряженными браунингами в руках. Палящими то в собеседников, то в воздух, то в пол. А их карнавал в зловещих масках больше походит на некий тяжёлый воинственный марш. "Мир давно изменился! -желает сказать нам постановщик. - Время милой беззаботности шекспировских влюблённых кануло в вечность, и теперь мы совсем другие! Нынешний человек зол, циничен, лишён иллюзий. Мир вокруг него агрессивен и опасен. И даже любовная игра, без которой невозможно представить человеческую жизнь, превратилась в жестокое военное сражение. И если театр хочет быть услышан современником, то пусть говорит на его языке".
     Да, мы имеем перед собой современную интеллектуальную игру, заставляющую Шекспира говорить иным языком, предельно приближенным к современности. Но это уже никакой не Шекспир, а совсем другая пьеса о любви в мире, похожем на войну.
     В Центре драматургии и режиссуры А.Казанцева и М.Рощина обратились к великому Франсуа Рабле, поставив по его роману спектакль "Героические деяния и речения доблестных Пантагрюэля и Панурга". Режиссёр Олег Юмов создал крайне легкомысленную версию романа "Гаргантюа и Пантагрюэль", являющегося меж тем самым значительным литературным памятником французского возрождения. Главные герои романа - великаны Гаргантюа (отец) и Пантагрюэль (сын) - удивительные создания, мудрецы, добряки и философы, с их помощью автор размышляет о несправедливых государственных устоях феодализма, провозглашая основы гуманистической культуры, при которой всестороннее развитие человеческой личности было бы главной целью общества. Из этого огромного романа был взят лишь сюжет взаимоотношений Пантагрюэля и его друга Панурга, весело шествующих по жизни и весело размышляющих о ней, встречаясь с проблемами, которые решаются ими так же весело и легко.
     Занятиями, заботами и победами героев невозможно не восхищаться. Они постоянно поглощают невероятное количество снеди; когда на их пути оказывается полчище враждебно настроенных великанов - они сокрушают их не моргнув глазом; бой с вурдалаком также приносит им триумф; когда же они выходят в открытое море, то им покоряется и морская стихия. А когда Панург вздумал жениться, то обсуждение этого вопроса превратилось в нескончаемо весёлый стёб о причудах жизни любви, и сей диспут до самого конца развлекал самих спорящих, а заодно и нас.
     Нет, эти герои (в отличие от самого Рабле) не стремятся изменить жизнь и не борются с её несовершенствами. Они просто два очень весёлых и очень прикольных молодых повесы, которые желают "идти по жизни смеясь". И идут - всем нам в пример. И ничто для них не проблема и не препятствие. Им всегда найдётся, что выпить и съесть, где укрыться от непогоды и найти ночлег, а взгляд их на жизнь безмятежен и прост. Чего же в сущности они хотят? Да просто дурачиться и повесничать, превращая жизнь в непрерывную шутку и забавное приключение. Нам тоже нескучно с ними, а истинные проблемы бытия, общества и политики пусть пока останутся за дверью.
     В театре "Школа Драматического искусства" вспомнили поэму М.Лермонтова и поставили спектакль "Демон. Вид сверху". Эта постановка - из серии коллективных сочинений лаборатории Дмитрия Крымова, известного художника и педагога, создающего авторские спектакли со своими студентами-сценографами РАТИ. Все крымовские сочинения можно назвать "сценографическими картинами", в которых обнажение тайны создания образа спектакля и являет собою театр.
     Вероятно, впервые лермонтовского "Демона" использовали для того, чтобы увидеть нашу жизнь с высоты демоновского парения, обозревая сверху всё, что нам дорого, - нашу землю и океаны, наше бытие с заботами и мечтами, нашу историю и наших властителей дум, художников и писателей с их творениями, их величием и их судьбами, на которые брошен взгляд с самих небес.
     И мы взираем на всё это действительно сверху, поскольку сцена находится на дне зала-колодца, а мы парим над нею в воздухе. И вот наблюдаем сюжет об Адаме и Еве, которых рисуют тут же свежими красками на бумажном полу, макая кисти в вёдра, и запах этих красок непрерывно с нами. Или рисуют усадьбу в Ясной Поляне, откуда является Лев Толстой, - а потом показывают уход из жизни этого великана в окружении сонма маленьких скорбящих человечков, намалёванных чёрной краской. Увидим и Гоголя, мгновенно вышедшего из-под кисти художников, - также одного из загадочных великанов русской литературы, сжигающего сейчас перед нами второй том "Мёртвых душ". Видим и первый советский спутник Земли, летающий в воздухе над нашей головой, в то время как на земле идут свои дела. А вот и Демон витает над милой Грузией и над красавицей Тамарой, свадебный пир в доме которой переходит в пиры Пиросмани. А из них взлетают в небо вечные любовники Шагала. Так создаётся образ общей и бесконечной "культуры мира", неотделимой от нас самих, - с помощью коих создаётся общее поле переживания этой культуры.