БАЛАГАНЫ, БАЛАГАНЫ, БАЛАГАНЫ

Пётр БАРАНОВСКИЙ

Слово "балаган" пришло к нам из тюркского языка и обозначало торговое деревянное строение, сооружаемое на базарной или ярмарочной площади.

В конце XVIII века балаганом стали называть также временную постройку для театральных и цирковых представлений. Балаганы были большие, средние и маленькие. Почти все они имели однотипную полотняную или брезентовую крышу, над которой возвышался флаг. Снаружи балаганы украшались афишами и вывесками. Большие балаганы имели специальные балконы - раусы (от немецкого слова heraus - снаружи), откуда артисты закликали публику на представление.
     Став центром праздничного увеселения на время Масленицы или ярмарочного гулянья, балаганы, соответственно духу праздника и веселья, имели и свой репертуар. Как правило, это были сборные программы акробатов, гимнастов, фокусников, дрессировщиков, жонглёров, силачей, мимов, канатоходцев и т. д. Огромным успехом у зрителей пользовались арлекинады, интермедии и просто сценки из русского народного быта.
     Изначально в России задавали тон приезжие артисты-иностранцы -итальянцы, французы, немцы. Итальянские артисты познакомили русскую публику с персонажами импровизационной комедии "дель'арте" - Пьеро, Коломбиной, Паяцем и Арлекином. При этом возник неожиданный симбиоз этих персонажей с русским масленичным дедом - балконным зазывалой. Появляясь вместе на раусе, они творили действие, которое не уступало зрелищу, происходившему внутри балагана.
     Балаганный зазывала был самой популярной фигурой на праздничной площади. Его внешний вид вполне соответствовал тому, ради чего он вышел на раус - смешить публику. Неизменными деталями его облика были шляпа-коломенка, накладная льняная борода, красная кумачовая рубаха, кафтан-полушубок, обшитый красной или жёлтой тесьмой, лапти и рукавицы. Кроме этой внешней экипировки, у него должен был быть достаточно звучный и вместе с тем хрипловатый, как у "настоящих пьяниц", голос. Выкрикивая "пропитым" голосом разные шутки и удерживая под мышкой штоф, балаганный дед вызывал к себе особое доверие публики именно тем, что готов был в первую очередь посмеяться над самим собой.
     Из всех тем главное место в его репертуаре занимала "женская тема". Почти каждый балаганный дед имел огромный портрет своей карикатурно написанной "жены". Знакомя публику со своей "второй половиной", балаганный дед представлял её так: "А вот, ребята, смотрите: / Это моей жены портрет, / Только в рамку не вдет. / У меня жена - красавица, / Увидят её собаки - лаются, /А лошади в сторону кидаются...".
     Или, наметив заранее в толпе какую-нибудь "жертву", балаганный дед начинал жалобно рассказывать о своей любимой домашней кошке, утопившейся в пустом лукошке, "осталось семеро котят, все пить-есть хотят - пожертвуйте, сударь на молочишко!". Если какой-то "сударь" отказывался давать деньги, ссылаясь на то, что у него их нет, дед спокойно, под громкий хохот собравшейся толпы говорил: "Дай БОГ, чтоб и не было". И тут же обращался к другому. Другой, делая как будто правильный вывод из чужого конфуза, подавал деду двугривенный, после чего бесцеремонный затейник, накаляя хохот собравшихся зрителей до предела, своим хриплым голосом произносил, обращаясь к своему благодетелю: "Ну, пошли вам Бог полну пазуху блох!".
     Среди балконных зазывал были настоящие комики-лицедеи. Об одном из них в своей автобиографической книге "Страницы из моей жизни" вспоминает Ф.Шаляпин: "Мне было лет восемь, когда на Святках или на Пасхе я впервые увидел в балагане паяца Яшку. Яков Мамонов был в то время знаменит по всей Волге как "паяц" и "масленичный дед". Плотный пожилой человек с насмешливо-сердитыми глазами на грубом лице, с чёрными усами, густыми, точно они отлиты из чугуна, - Яшка в совершенстве обладал тем тяжёлым, топорным остроумием, которое и по сей день питает улицу и площадь. Его крепкие шутки, смелые насмешки над публикой, его громовой, сорванный и хриплый голос, - весь он вызывал у меня впечатление обаятельное и подавляющее. Этот человек являлся в моих глазах бесстрашным владыкой и укротителем людей, - я был уверен, что все люди, и даже сама полиция, и даже прокурор боятся его.
     Я смотрел на него разиня рот, с восхищением запоминая его прибаутки. Не решусь сказать вполне уверенно, что именно Яков Мамонов дал первый толчок, незаметно для меня пробудивший в душе моей тяготение к жизни артиста, но, может быть, именно этому человеку, отдавшему себя на забаву толпы, я обязан рано проснувшимся во мне интересом к театру, к "представлению", так непохожему на действительность".
     На каждой ярмарке балаганов могло быть несколько. Так, в Москве в начале XIX века на Новинском бульваре (между современной Кудринской и Смоленской площадями), бывшем тогда традиционным местом, где устраивались знаменитые Подновинские народные гулянья (это название связано с Новинским монастырём), по проекту архитектора Егошевского был воздвигнут целый увеселительный город, состоявший из каруселей, качелей, катальных гор, палаток для торговли и, конечно, балаганов, которых насчитывалась целая дюжина. Между ними, естественно, существовало соперничество. Зрители могли увидеть в балаганах "настоящую" бурю, кораблекрушение, извержение Везувия, военную баталию или наблюдать "жуткую" картину, как "распиливают" женщину, потом посмотреть "душераздирающую" мелодраму и многое другое.
     В одном из балаганов показывали "настоящего людоеда", только что пойманного в Африке. Артиста, исполняющего эту роль, обмазывали с ног до головы смолой, обсыпали перьями и, надев на его шею ошейник, сажали в клетку. "Людоед" страшно начинал вращать глазами, издавать нечленораздельные звуки, щёлкать зубами и греметь цепью. Затем ему приносили "живого" голубя, которого он поедал с большим аппетитом. Потом приглашали какого-нибудь смельчака из публики выйти на арену "для съедения", но такого не находилось, что вполне устраивало и "людоеда", и хозяина балагана. Правда, часть зрителей негодовала, считая, что её обманули. На следующий день балаган снова был полным - приходили новые зрители, полагающие, что им повезёт больше и смельчак всё-таки найдётся и войдёт к "людоеду" в клетку.
     Хозяева маленьких балаганов, чтобы завлечь публику, нередко прибегали к мошенничеству. Так, на одной ярмарке был устроен маленький домик, на домике - надпись, приглашающая любого желающего всего за одну копейку совершить путешествие вокруг света. Бросив свою копейку в деревянный ящик, доверчивый посетитель заходил внутрь домика, где стояла табуретка, на табуретке - свеча. Человека обводили вокруг этой свечи, после чего он, одураченный, снова оказывался на улице. К нему подходили и спрашивали, понравилась ли "кругосветка". Не желая быть осмеянным, он начинал расхваливать это "надувательное" представление, чтобы по выходе из балагана новых "путешественников" посмеяться уже над чужой глупостью. Поневоле все, пришедшие на праздничную площадь, втягивались в весёлую ярмарочную стихию, принимая без обид обманы, шутки, розыгрыши и вполне допустимое здесь фамильярное обращение со стороны балаганных дедов, шарманщиков, петрушечников, торговцев и всех остальных, кого приютила на время праздника шумная и многолюдная площадь.
     Доминирующее положение в репертуаре балаганов занимали феерии-арлекинады. В них разыгрывался почти всегда один и тот же сюжет, суть которого была в том, что Арлекина постоянно преследуют за любовь к Коломбине. На пути к своему счастью он, как и подобает настоящему герою, проходит через множество испытаний. Однако в конце шумная феерия, полная всевозможных метаморфоз, акробатических трюков и танцевальных номеров, заканчивается свадьбой.
     Насколько изобретательным и красочным выглядело такое представление, можно судить по сохранившемуся сценарию "Волшебные блины, или проказы Арлекина на масленице" А.Я.Алексеева. Действие начинается в подземном мире. Скучающий Арлекин просит хозяина преисподней отпустить его на землю на время масленой недели. Хозяин преисподней, пытаясь удержать Арлекина под землёй, начинает ему демонстрировать все свои богатства- минералы, металлы и драгоценные камни. Однако уговорить Арлекина остаться на время масленой недели в преисподней не удаётся - и его отпускают на землю. По мере того, как Арлекин поднимается вверх, движется и декорация, изображающая постепенный переход от недр земли к её поверхности. Эффект этого зрелища был потрясающий.
     После выхода с "того света" Арлекин оказывается на кухне, где становится поварёнком. На сковородках готовится главное блюдо Масленицы - блины. Но это, оказывается, волшебные блины! Они сами танцуют на сковородках. Более того, у человека, который съедает такой блин, сильно распухает живот, и он начинает летать, к великой радости зрителей, по воздуху. Всё на кухне приходит в движение. Обнаружив, что это проделки Арлекина, за ним начинают очень долго гоняться по всей сцене, превращая действие в настоящий цирк. Наконец, Арлекин пойман. Его бросают в бурлящий котёл. Однако те, кто столь жестоко расправился с весёлым комиком, должны тоже понести заслуженное наказание - и, когда они вновь появляются на сцене, зрители видят, что вместо голов у них... блины!