РОМАНТИКИ ОГНЕДЫШАЩЕГО ГОРНА

Некогда профессия кузнеца была одной из самых распространённых и уважаемых на Руси. Чтобы убедиться в этом, не обязательно перелопачивать архивы и зарываться в энциклопедии. Достаточно вспомнить, сколько окружает нас людей с фамилией Кузнецов.

И хотя большинство нынешних Кузнецовых видели молот и наковальню только в кино, потомки тех, кто «укрощал» раскалённое железо в деревенских кузницах, не перевелись. Это открытие я сделал для себя, побывав в Центральном Доме художника на 15-й рождественской выставке «Кузнецы Москвы».
     Первое, что обратило внимание, – нынешние мастера кузнечного дела явно не страдают от недостатка оригинальности мышления. Абстрактные стальные композиции соседствовали со вполне «практичными» предметами быта вроде шезлонга из чугунных прутьев или бра, выполненного в виде рыцарского забрала. Лично меня больше всего поразило умение тех мастеров, которые заставляли забыть о тяжеловесности материала, с которым работали.
     …Лёгкие, почти воздушные линии подсвечников извиваются, тянутся вверх, словно стебли волшебных растений, огромный, в человеческий рост ключ цветёт розами, а узорчатый павлин, кажется, сейчас вспорхнёт со стены зала ЦДХ, как сказочная жар-птица.
     Кто же они, нынешние кузнецы? Что заставляет современного человека, забыв об окружающей его электронной цивилизации, взяться за молот?
     – Почти половина из нас – продолжатели трудовых династий, –говорит председатель Союза кузнецов Москвы Валентин Воробьёв. – И всё же главное, что заставляет в наше время выбирать такую необычную профессию – тяга к огню.
     По словам моего собеседника, горн, где куски расплавленного железа превращаются в шедевры, не каждого подпускает к себе. Чтобы не обжечь лицо, не отбить пальцы во время работы, одних профессиональных навыков недостаточно. Здесь нужен особый дар.
     – Когда я вижу, как раскалённая «болванка» принимает причудливые неожиданные формы, я целиком ухожу в работу. Зачастую первоначальный замысел в такие минуты меняется до неузнаваемости. Поэтому для меня творческий процесс куда важнее и интереснее, чем результат, – увлечённо рассказывает Валентин Воробьёв.
     Для того чтобы кузнецу было где «размахнуться», нужна кузница не меньше 100 кв. метров. Как вы понимаете, в Москве и её окрестностях заполучить такое помещение непросто. Каждый решает эту проблему по-своему. Кто-то арендует площади на заводах и, чтобы выплачивать аренду, вынужден много ковать «на заказ». Кто-то, как Валентин Воробьёв, занимается любимым делом на даче.
     Непосвящённый, заглянув в творческую мастерскую коваля, может подумать, что здесь орудует очень неопрятный человек: так сильно бывает она завалена «металлоломом» всех мастей. Однако то, что на первый взгляд кажется бардаком, на самом деле – творческий беспорядок. Ведь любая, самая неприглядная, железяка может стать частью очередного шедевра.
     Богатырское сложение для нынешних кузнецов не самое важное качество. С непростым характером железа научились управляться даже хрупкие девушки. Такое стало возможным с тех времён, как появились электропневматические молоты. И всё же хлеб кузнеца и сегодня не из лёгких.
     – Современная молодёжь привыкла к быстрым и лёгким деньгам. А в нашем деле нужны трудолюбие и упорство, – вступает в разговор мастер-кузнец, генеральный директор Кузнечного дома Леонид Карельштейн. Из 20-ти учеников Леонида настоящими «профи» стали только двое. Сказывается и то, что в отличие, скажем, от Германии, где кузнецы сплошь обеспеченные и уважаемые люди, наши мастера ковки не могут похвастаться большими доходами.
     И всё же романтика кузнечного дела заставляет всё новых энтузиастов менять тихие насиженные места в офисах на пышущие жаром горны. Сегодня в Союзе кузнецов Москвы, который зачинался два десятилетия назад в подвалах Тушина, состоит более полусотни постоянных членов. И замечательные экспонаты, которые представили они на выставке в ЦДХ, позволяют надеяться, что мастера ковки ещё не раз порадуют нас своими творческими находками.

Алексей ПОЛУБОТА