«Кислородное» голодание по Ивану Вырыпаеву

Наталья Осис

«Кислород» редко называют спектаклем. О «Кислороде» говорят: новый театральный или клубный проект, смелый эксперимент. Самые честные признаются: «Что такое «Кислород» — так просто не определишь».

Среди нескольких неизвестных, как-то: вид искусства, жанр и сюжет этого шоу — есть свои константы: «Кислород» — это 50-минутное действие, поставленное режиссером Виктором Рыжаковым по пьесе Ивана Вырыпаева, с двумя актерами — собственно автором и Ариной Маракулиной, а также ди-джеем Ириной Родионовой на маленькой площадке «Театра. doc». В другой системе координат — критической — тоже есть свои константы: «Кислород» интересен, парадоксален и... талантлив. Пожалуй, именно последнее слово — талант — встречается во всех рецензиях, а их было написано немало. «Кислороду» посвятили свои страницы практически все печатные издания — от «Московского комсомольца» до «Русского журнала». И все же вопрос о том, что такое «Кислород», остался открытым.
     Визуальный ряд прост: квадратная площадка и такой же квадратный баннер с огромным словом КИСЛОРОД. Актеры входят в зал с улицы, на ходу сбрасывают с себя пальто и, не переводя дыхания, рэпперской скороговоркой выплескивают в зал все, чем дышат их герои: мальчик Саша из Серпухова и девочка Саша из Москвы. Но история их отношений — это только повод для разговора. А сам разговор, вернее, монолог, поделенный на двух персонажей, пойдет ни больше ни меньше о десяти заповедях, а еще точнее, о десяти библейских заповедях глазами нового поколения.
     Главное здесь — текст, текст и снова текст. Он суммирует шоковый опыт молодых людей XXI в., обезболенный легкомыслием и «травкой», короткие и емкие диагнозы себе и тому, что происходит вокруг — от событий 11 сентября и арабо-израильского конфликта до житейских заметок по ходу жизни: «И почему, интересно, в Серпухове обязательно заправляют свитер в джинсы?». Все это укладывается в 10 рэпперских композиций «по мотивам» библейских заповедей и 50 мин. чистого времени. Что-то есть в этой истории от лермонтовского «Героя нашего времени»: та же уникальная способность не натягивать на себя шаблонной улыбки добропорядочности перед зеркалом литературы, тот же порыв отказаться от фальшивых оправданий себе самому и, увы, неспособность решить, что же дальше со всем этим делать.
     Отдавая дань постановщику Виктору Рыжакову, сумевшему найти нужную форму для такого сложного материала, все же надо признать, что львиной долей своего успеха «Кислород» обязан Ивану Вырыпаеву — человеку неординарному и явно одаренному.
     Иван Вырыпаев — актер, режиссер и драматург из Иркутска. К своим 28 годам он уже успел стать и актером, и режиссером, влезть в шкуру преподавателя и даже создать свою небольшую театральную студию. Его дебют в качестве драматурга оказался блистательным — пьеса Вырыпаева «Сны» оказалась одной из четырех русских пьес, выбранных лондонским театром «Роял Корт» для представления лондонской публике современной русской драматургии.
     Так Иван Вырыпаев оказался на берегах туманного Альбиона в компании Ольги Мухиной, Олега Богаева и Василия Сигарева. Ставить пьесу Вырыпаева «Сны» был приглашен знаменитый режиссер Деклан Доннелан, который, узнав о режиссерском опыте автора, предложил тому репетировать «в четыре руки». Дальнейший поворот в истории сценический жизни «Снов» оказался неожиданным. Репертуарным спектаклем в Англии «Сны» так и не стали, зато пьеса была поставлена по заказу болгарского фестиваля «Varna summer» известным режиссером Галином Стоевым.
     Корр.: Иван, наверное, в этот момент и пришло первое ощущение славы?
     Иван Вырыпаев: Да нет, не славы. Просто я себя чувствовал очень счастливым и богатым человеком. Мне заплатили смешной в сущности гонорар, но я его никак не мог потратить. Во-первых, потому что в Болгарии все очень дешево, а во-вторых, потому что меня все время опекали, развлекали и угощали. Я сейчас думаю, что это было лучшее лето в моей жизни. И мне очень понравились болгары — такие стильные, яркие, интересные.
     Кстати, «Археология снов» — так у Галина Стоева стал называться спектакль — не так давно была на гастролях в Польше и произвела очень большой эффект.
     Корр.: О «Кислороде». Критики запутали всех нас и запутались сами в попытке определить жанр этого спектакля. В среднем получился жанр «Поколенческое высказывание». А как Вы бы его определили?
     И.В.: Я считаю, что в современном театре давно нет чистых жанров — все равно получается синтез. Недавно вышел, например, спектакль, который создатели определили как «Саунд-драма». Для меня в спектакле важен его ритм. Я ведь отношусь к тому поколению людей, которые слушают и рэп, и техно, и пр. И я должен обращаться к людям на том языке, на котором они говорят и на котором говорю я сам.
     Что же касается определения жанра, то я убежден, что творчество призвано не отвечать на вопросы, а задавать их. Я касался в «Кислороде» тех вопросов, на которые я не знаю ответа. А если бы ответы были известны, то в спектакле не было бы смысла.
     Корр.: А если бы Вы действительно знали ответы, то что бы, тогда Вы стали делать?
     И.В.: Сидел бы на даче или стал бы буддийским монахом.
     Корр.: Рассказывают очень странную историю о том, как на Ваш спектакль целенаправленно ходила финансовая элита Москвы. Причем не в «Б-2», где прошел не один показ «Кислорода», а в «Театр. doc». Ведь это такой маленький подвальчик, почти руины на задворках жилого дома. И вдруг — все билеты оказались выкуплены, у театра стоят «Мерседесы» и «Лексусы», соболиные и норковые шубы в гардеробе, в котором даже нет номерков. Чем закончился экстремальный спектакль «Кислород», сыгранный для сверхбогатой публики? Эти зрители нашли для себя то, ради чего им стоило спускаться в подвал и рисковать сохранностью своих соболей?
     И.В.: Боюсь, что нет. Они сидели с каменными лицами и ушли с каменными лицами. Вместе с ними спектакль смотрела их охрана (а как же иначе?). В какой-то из пауз мы услышали из зрительного зала: «О Господи, это что же такое происходит?». Чуда не произошло.
     Корр.: На Берлинском кинофестивале в программе ретроспективы русского кино было представлено несколько русских работ — в том числе и фрагмент картины «Другой район», поставленной по Вашему сценарию молодым кинорежиссером Александром Шейном. Как это все случилось и когда мы увидим этот фильм?
     И.В.: «Другой район» — это часть крупного проекта с рабочим названием «Список влюбленных РФ». В рамках этого проекта молодые кинорежиссеры выбирали молодых драматургов и, что принципиально, не киносценаристов. В этом проекте приняли участие почти все ведущие театральные драматурги: Елена Гремина, Максим Курочкин, Михаил Угаров и др. «Список влюбленных» уже идет на канале ТНТ.
     Кроме этого, мы с Сашей Шейном заняты сейчас несколькими новыми проектами — тоже телевизионными. Во-первых, мы хотим выпустить такой ТВ-продукт, который бы не претил нашему собственному вкусу. Это будет четырехсерийный фильм, по жанру он должен быть близок к психологической фантастике.
     И во-вторых, очень интересный для нас проект — это совместная работа с Евгением Рейном над фильмом о Маяковском.
     Корр.: А как же театр?
     И.В.: В театре мы готовим «Кислород-2» с песнями, танцами и симфоническим оркестром.