Собрать все лучшее в мире театра

МНЕНИЕ МЭТРА

Беседовала Наталья Осис

Эпоха красивых и значимых театральных фестивалей началась в 1947 г., когда поэт Рене Шар и коллекционер Кристиан Зерво организовали в Авиньоне «Неделю искусств» — в послевоенной Франции победивший Национальный фронт активно проводил политику демократизации культуры. Театрального режиссера Жана Вилара позвали поставить в Папском дворце спектакль, принесший ему первую известность, — «Убийство в соборе» Томаса Элиота Стерна.

Тогда Вилар отказался переносить свой спектакль на площадку Парадного двора — она была слишком велика — и предложил поставить «Ричарда Второго» Шекспира, а заодно выдвинул лозунг «Элитарный театр для всех».
     В том же году состоялся первый фестиваль в Эдинбурге. Он был посвящен победе над фашизмом. В нем приняли участие самые известные драматические коллективы того времени.
     С тех пор фейерверки театральных фестивалей стали зажигаться по всему миру. В одной только Москве проводится несколько крупных театральных фестивалей. И хотя до конца сезона осталось не так много времени, москвичей еще ждет главное событие — Международный театральный фестиваль им. А.П Чехова.
     О фестивале как о явлении культуры и о фестивале, каким он должен быть, размышляет генеральный директор Международного театрального фестиваля им. А.П. Чехова, вице-президент Международной конфедерации театральных союзов Валерий Шадрин.
     — Валерий Иванович, что такое театральный фестиваль вообще и Чеховский фестиваль в частности?
     — Наш фестиваль — дитя нового времени. Не случайно он возник в 1992 г. Хотя идея создать в Москве фестиваль такого же уровня, как международные фестивали в Авиньоне и Эдинбурге, в первый раз прозвучала еще в 1986 г. на волне перемен в Союзе театральных деятелей СССР.
     Может быть, наш фестиваль даже был предвестником демократических преобразований. Как и сам театр. Ведь он был своего рода общественной трибуной, проводником передовых идей.
     В 1988 г. мы проводили в Мюнхене фестиваль «Театр и перестройка». Там я в первый раз увидел, как люди стоят ночью с раскладушками в очереди за билетами в театр. На том фестивале показывали спектакли, которые с трудом выпускались в Советском Союзе: пьесу Буравского «Говори!» в постановке Фокина, «Диктатуру совести» Шатрова. Эти постановки стали для немцев откровением. Войнович тогда сказал: «Теперь я понимаю, что действительно в Советском Союзе происходят какие-то серьезные изменения».
     Фестивали проводятся не ради амбиций тех или иных режиссеров или продюсеров. Ни в коем случае. Фестиваль «Театр и перестройка» показывал те гражданские, политические процессы, которые происходили в СССР.
     Потом на какое-то время театр потерял свою роль политической трибуны. Пресса стала сильнее театра. Заседания Верховного Совета сами были своего рода спектаклем.
     Начало 90-х гг. было очень трудным периодом для театра. Когда в 1992 г. мы готовили первый фестиваль им. Чехова, мне говорили: «Валерий, какой может быть сейчас фестиваль? Такой развал вокруг, кто пойдет в театр?». Но мы выиграли. Мы провели этот фестиваль, и люди пришли в театр. Может быть, это стало одним из мостиков, вернувших людей в другое лоно — лоно искусства. Тем более что в России люди всегда любили театр. Чеховский фестиваль и задумывался, и важен был, кроме прочего, еще и потому, что люди, не выезжая из Москвы, могли увидеть лучшее, что происходит в мире.
     Конечно, каждый фестиваль имеет свое лицо, и я сейчас не берусь анализировать Авиньонский или Эдинбургский фестиваль. Но стоит сказать, что, например, даже у Авиньона не всегда бывает достаточно средств, чтобы привести на фестиваль одновременно 5 — 6 имен мирового уровня. А нам это удавалось и неоднократно, во многом потому, что нам помогали правительства других стран.
     Эта помощь особенно была важна для нас поначалу, когда фестиваль только образовался, ведь в России демократические преобразования начались не так давно. С другой стороны, Россия была у всех на слуху: «Перестройка, Москва». И, конечно, многие деятели театра хотели приехать в Россию, в Москву. Отчасти потому что это страна Чехова и Станиславского. А еще и потому, что наша страна довольно неожиданная, страна, в которой происходили процессы, которые были не совсем понятны, в которых интересно было поучаствовать, посмотреть на все своими глазами.
     — Какие открытия готовит ваш, фестиваль для публики и театральной общественности в этом году?
     — В этом году мы впервые делаем в программе два полюса: европейский и азиатский. И азиатская программа должна стать очень сильной и интересной. Одной из постановок европейской части фестиваля станет «Ветер» — совместный проект финского современного хореографа Теро Сааринена и сенегальского ансамбля ударных инструментов. Я думаю, что этот спектакль будет очень популярен.
     Для азиатской же программы мы привозим в этом году из Ирана драму «Танцы на стекле» — во многом для того, чтобы показать, что и в этой небольшой, довольно бедной стране, переживающей тяжелые времена, происходят очень интересные вещи. Также будет Пекинская опера из Тайваня — древнее искусство Китая, которое сохранилось на этом острове. Опера, которую мы покажем, не такая старая, как настоящая Пекинская опера, хотя название у них одно. Она очень лаконична, красочна, музыкальна и... не пафосна.
     Очень интересный спектакль «Кукин» (по-корейски — «Кухня») — это зрелище на уровне бродвейского шоу. Японский сезон будет представлен как традиционным японским театром «Кабуки», так и театром современным — в частности, пьесой «Сирано де Бержерак» в постановке выдающегося режиссера Тадаши Сузуки. Другими словами, мы хотим показать целый срез азиатского искусства. И надо сказать, что и японцы, и тайваньцы очень сильно нам помогают. Кстати, как и немцы.
     Германия — вообще одна из тех стран, которая скоро удивит нас своими режиссерскими и актерскими работами. У Германии после объединения был трудный период, когда они никак не могли найти себя в нашей братской театральной компании, но сейчас именно в Германии происходит много интересного. В программе нашего фестиваля в этом году — спектакль «Мастер и Маргарита» Франка Касторфа: эксперимент на стыке театра, кино и телевидения. Вообще этот режиссер — очень большой мастер, хоть его и много критиковали в последнее время. А сейчас в Париже с оглушительным успехом прошел его спектакль. Касторф — новое имя, чью работу нашим мэтрам и молодежи будет интересно и, надеюсь, полезно посмотреть.
     Кроме этого, есть целый блок спектаклей Государственного драматического театра Штутгардта — театра, который по-настоящему работает в режиме Открытой сцены. Это для нас тоже важно: увидеть, как в рамках маленького театра происходит большая работа. Помимо спектаклей, как всегда, будут встречи, «круглые столы», симпозиум с участием театральных деятелей из разных стран мира. Мне кажется, что это тоже очень важная составляющая фестиваля.
     — Программа уличной театральной олимпиады поразила москвичей. Как повлияла она на уличные московские праздники?
     — В России есть свои традиции. Бессмысленно слепо переносить к нам чужое.
     Наверное, должен быть творческий конкурс на такие представления. Конкуренция, творческое соперничество — это очень сильный фактор развития.
     Мы откроем фестиваль уличным представлением театра «Комедианты» из Испании, а закончим постановкой театра «Студио Фести» из Италии. Но что важно: они — конкуренты. У них есть свои творческие амбиции. Есть желание быть первыми — и у тех, и у других. Они все время пытаются не совпасть, быть непохожими, и это заставляет их все время искать новые подходы, решения.
     А вообще сложно сравнивать московские праздники с Театральной олимпиадой — ведь мы, как и другие международные фестивали, всегда стараемся привозить все лучшее, что есть в мире, и лучшие площадные театры в том числе.
     — Это и есть основная задача международного фестиваля?
     — Да. Но не только. Мы привозим такие спектакли, которые заставляют и нашу театральную элиту, и молодежь по-новому осмыслить собственное место в театре — не только московском или российском, но и мировом. Ведь мы живем в едином мире!
     Я горжусь, что мы провели в прошлом году русский сезон в Японии. Я горжусь этим, потому что мы показали японскому зрителю спектакли наших гениальных режиссеров. И главное — у нас очень много режиссеров, которых в мире знают, которые сегодня вписываются, если можно так сказать, в некий в ряд мировых величин.
     — Москва — огромный мегаполис. Как будет происходить открытие и закрытие фестиваля: смогут ли все те люди, которые придут на Тверскую площадь, увидеть само действие?
     — Видимо, мы не сумеем обойтись без пригласительных билетов. Правда, в этот раз сидеть никто не будет — все места будут стоячими. Но зрители всё увидят.
     И даже та публика, которая соберется дальше по Тверской, — и она все увидит. Кроме того, мы хотим сделать прямые трансляции открытия и закрытия по телевидению.